350 лет поражения Разина под Синбирском. Опции

[alba]

Ещё до начала восстания Разин вступил в сговор с враждебным России подданным крымского хана (с 1669 г. турецкого султана) гетманом правобережной Украины Петром Дорошенко. Окольничий и воевода Белгородского полка Юрий Никитич Барятинский в отписке 22 декабря 1667 г. сообщал, «что в Чигирин к изменнику к Петрушко Дорошенку прислал станицу вор Стенька Разин, 10 человек о дву конь. А пишет де он, Стенька, к нему, Петрушке, чтоб он шол наскоро Муравским шляхом на твои великого государя украинные городы войною, и Дорошенко де послал в Крым для татар Жуленка тому 3 недели. А которые де приехали к нему, Дорошенку, от вора Стеньки посланцы, и они де поставлены в Крылове.
...Петрушко Дорошенко послал ис Чигирина по Орду для того, чтоб ему, дождався Орды, приходить войною на твои великого государя украинные городы». (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник документов. Т. I. 1666 – июнь 1670. М. 1954. № 65. С. 99-100.)
Одновременно в 1667 г. Дорошенко готовил восстание против России гетмана левобережной Украины Ивана Брюховецкого. «Тем же летом Дорошенко своими хитростями обхаживал Брюховецкого при содействии способного и деятельного митрополита, обещая письменно и устно через монаха Пивского наместника Якубенко уступить ему все гетманство ради единства всего казачества. Поверив этому, гетман Брюховецкий позволил себя уговорить и направил свою ненависть против Москвы.

В 1668 году

В начале года на Богоявление все полковники съехались в Гадяч, и гетман Брюховецкий провел с ними, а также судьями и всей старшиной раду, на которой с взаимной присягой единогласно решили отступить от его царского величества и послать за ордой, московских воевод же с гарнизонами из городов отослать или биться с ними, если они добровольно не уйдут. Не теряя времени, полковники быстро вернулись по домам и стали задирать воевод, а на Масляницу начались повсеместно столкновения с Москвой и захваты воевод. ...
Начав это непотребное дело, гетман Брюховецкий отправил своих посланников: Степана Гречаного в Крым к хану договариваться о союзе и приглашать хана поднять оружие на москву, а Григория Гамалею и канцеляриста Лаврентия Кашперовича на Белгород в Царьград к турецкому царю с просьбой подданства и защиты». (Летопись самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и междоусобиях, бывших в Малой России по его смерти. Доведена продолжателями до 1734 года. // Страна казаков. Киев: «Радуга», 2004. С. 114. На языке того времени см в: Летопись Самовидца о войнах Богдана Хмельницкаго и о междоусобиях, бывших в Малой России по его смерти. Доведена продолжателями до 1734 года. М. 1846. С. 51-52.)
В прелестной грамоте Брюховецкого от 14 февраля 1668 г. на Дон, призывавшей донских казаков тоже отложиться от России и начать против неё войну, в частности, говорилось: «...но с господином Стенкою будете вы единомысленно братцкого желателного приятства, якоже благодарим Бога с Заднепрскою братиею нашею, на другой стороне будучею, в нерозорванном союзе брацкой любви». (Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т. VII. СПб. 1872. № 28. С. 62.)
Дорошенко, Брюховецкий и крымцы объединились на левом берегу Днепра. «Когда Дорошенко встретил его в миле от Опешни со всем своим войском и татарами, казачество сразу присоединилось к нему, и табор Брюховецкого разграбили, а его самого задержали и доставили к Дорошенко, который позволил забить Брюховецкого голоте. И так голота, зверски убив и замучив Брюховецкого на поле, перебила много видных казаков и запорожцев в первую неделю Петрова поста». (Летопись Самовидца. С. 115.)
Дорошенко провозгласил себя гетманом обеих сторон Днепра, имея под своим началом 24 тыс. конных и пеших черкас, а также 26 тыс. татар. (Новосельский А.А. Исследования по истории эпохи феодализма. М.: «Наука», 1994. С. 101.) Всё это привело к тому, что военные действия за левобережную Украину продолжались ещё в 1668-69 годах.
В отписке от 25 апреля 1668 г. воронежский воевода Василий Епифанович Уваров сообщал о вторжении вражеских черкас в земли Острогожского слободского казачьего полка: «Апреля... в 15-м числе пришли де на Колитву руские люди и черкасы судми, а иные де пешие, от реки Ойдару, люди отборные и ружейные и одежны, по смете человек со 300, а волакли де суды степью, а в судах сели человек по 20 и по 30. А острогожских де черкас по Колитве платья и катлы и ружье и посудни всякие грабили. А пошли де, государь, Колитвою на Дон апреля в 16 день. А роспрашивали де, государь, про твою великого государя казну: идет ли де казна на Дон, и будар, идет ли де твоя великого государя казна на окуп боярина Восилья Борисовича Шереметева. ... Да оне ж де говорят итти по городкам пройматца на Волгу к Стеньке Разину, а ис коих де горадков казаки с ними не пойдут, и те де, государь, горадки ломать. Да оне ж де говорят, что де идет степью Беспалой с казаки». (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т. I. № 70. С. 104-105.)
Перекопский Бей-мурза сказал возвращавшемуся из Крыма в Москву гонцу И. Суздальцеву, что была «Стенькина присылка» в Крымское ханство «просить людей, чтоб ему зимою итти на Дон и весь Дон разорить», и в Крыму решили «итти зимою». (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сборник документов. Т. IV. Дополнительный. М. 1976. С. 12.) Обзор сношений Разина с Крымом см. в: Сень Д.В. Дипломатические отношения Крымского ханства и Войска Донского: переписка Гиреев с атаманом С.Т. Разиным. // Средневековые тюркско-татарские государства. Вып. 5. Казань. 2013. С. 90-97.
1668 г. «Перевод с грамоты, какову писал к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу Крымской Адил Гирей Хан з гонцы своими с Садык Чилибеем с товарыщи. Переведена на Волуйке в нынешнем во 177-м году ноября в 14-й день». В частности, в грамоте написано: «А что ваши подданные изменя вам государствам вашим убытки чинят, и то мы слышим, а от нас ханова величества помощи просят». (Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв., хранящиеся в Московском Главном Архиве Министерства Иностранных Дел. Симферополь. 1891. № 58. С. 146.)
1670 г., царский левобережный гетман Многогрешный, сменивший Брюховецкого: «179-го декабря в 21 день гетман Демьян Игнатович на отпуске жильцу Ивану Хомутову словесно приказывал, чтоб великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю ...[т.] известил.
Петр де Дорошенко совокупляетца с Турки и с Крымом и хочет итти на Киев с полками, а другую половину хочет послать в Польшу, и мыслит себе, чтоб ему быть удельным князем. ...
Да он же, гетман, сказывал. – Поиман де лазутчик ис Кременчюка, сотник Мишка Карачевской, а был он в воровстве с Стенькою Разиным. И от Стеньки Разина посылан с листами на ту сторону Днепра к Петру Дорошенку, и Дорошенко против Стенькиных листов отпустил ево к Стеньке Разину с листами ж. И тот лазутчик пытан, и что с пытки про листы сказал, и он те листы велел сыскать, а сыскав, пришлет к великому государю к Москве.
Да гетман же бил челом великому государю, чтоб к нему, гетману, для всякого оберегания прислать ратных людей в Батурин к прежним стрельцом в прибавку с 500 человек, для того что ему посылать из Батурина переменно в Кременчюк, чтоб чрез Кременчюк из-за Днепра на сю сторону лазутчики ис Крыму и от Дорошенка, и из Запорогов не проходили. А у него, гетмана, в Кременчюке ныне конных казаков с 300 человек». (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т. II. Август 1670 – январь 1671. Ч. II. М. 1959. № 101. С. 138-139. См. также № 99, 104. С. 133-135, 142-143.)
Сношения с Дорошенко Разин продолжал до самого конца, прибегая к нему как к последней надежде. 20 марта 1671 г. переводчик К. Христофоров сказал в Посольском Приказе, что «в то де время у Дорошенка в Корсуни была с казаками рада». «Да на той же де раде чли Стеньки Разина письмо, в котором пишет он, вор, о помочи. И тот де лист Дорошенко, прочетчи, изодрал». (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т. III. М. 1962. № 29. С. 37.)
Дорошенко попытался спасти своего союзника Разина, но иначе. 19 апреля 1671 г. приехал в Москву «Мокидонские земли Погоняницкого монастыря архиепископ Манасий с причетники, в допросе сказал:...
А из Волоской де земли поехал он в нынешнем во 179 году, февраля в 8 день, и выехал в черкаские городы, в Брясловль; а из Брясловля Дорошенков брат Гришка, дав ему провожатых, отпустил к брату своему к Петру Дорошенку в Чигирин. И в Чигирине де Дорошенко принял его с честью...
/.../
Да он же, Дорошенко, говорил: есть ли де к нему изволит царское величество указ свой государской прислать, и он и Стенку Разина к его царскому величеству по-прежнему в подданство наговорит и привратит». (Там же. № 50. С. 57. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т. IX. СПб. 1877. № 93. Столбцы 390, 392.)
1668 г., события в Яицком городке по показаниям участников. 26 июля 1672 г.: «LXIX. – Ивашко Чикмаз в роспросе и с пытки сказал: в воровстве де с Стенкою Разиным в Яицком городке он был; и как посланы были на них из Астарахани ратные люди, и тех ратных людей они воры побили. И он де Ивашко Астараханских стрелцов и салдат в Яицком городке над ямою срубил сто семдесят человек, и с Стенкою Разиным и с Федкою Шолудяком в воровстве был же».
«LXXVIII. – Астараханской пешей сотник стрелецкой Филип Дворянинов роспрашиван; а в роспросе сказал: в Астарахани де он служит великому государю лет с двадцать; и в прошлом де во 176 году послан был из Астарахани на Яик, на годовую, голова стрелецкой Иван Яцын с стрелцами, а он де Филип был в том приказе в сотниках: и как де вор Стенка Разин, пришед с моря с воровскими казаками, Яик город взял обманом и государевых служилых людей рубил над ямою, и голову де стрелецкого Ивана Яцына убили, а его де Филипа взял себе неволею, с женою и с детми...».
«LXXX. – ... приказу стрелец Андрюшка Власов в роспросе сказал: по указу де великого государя был из Астарахани голова стрелецкой Иван Яцын с стрелцами на Яик, а он Андрюшка послан был тут же; и как де вор Стенка Разин пришел на Яик и вманился де у головы стрелецкого у Ивана Яцына в город обманом; а которые де были стрелцы на Яике с головою, и тех стрелцов послал было он вор Стенка Разин в Астарахань в паузке, и тот де паузок вышел на Роковую косу; и он вор Стенка послал воровских казаков за теми стрелцами в погоню, и воровские де казаки сугнав тот паузок стрелцов порубили и пометали в воду, а досталных взяли воровские казаки с собою воровать по неволе...». (Акты исторические. Т. IV. 1645-1676. СПб. 1842. № 202. С. 415, 418-419.)
1668 г.: «Во 176-м году в феврале писали к великому государю боярин и воеводы князь Иван Семенович Прозоровской с товарыщи. – Послали они с Саратова в Яицкой городок сотника московских стрельцов Микиту Сивцова да пятидесятника Сергея Мисгилина к Стеньке Разину с товарыщи для уговору, и чтоб они в винах своих великому государю добили челом. И пятидесятник де Сергей из Яицкого городка приехал к ним, а сотника де Микиту Сивцова Стенька Разин убил до смерти ночью и тело бросил в воду.
Во 176-м году марта в 12 день писал из Астарахани боярин и воеводы князь Иван Андреевич. – Послал де он с ратными людьми под Яицкой городок товарыща своего Якова Безобразова степью. И пришед под Яицкой городок, приказал он, боярин и воевода, к воровским казаком под Яицкой городок послать кого пригож, говорить тем казаком, чтоб великому государю они, казаки, в винах своих добили челом и шли на Саратов к боярину и воеводам, ко князю Ивану Семеновичю Прозоровскому с товарыщи, а будет не пойдут, и над ними промысл чинить. И у государевых ратных людей в розных местех был бой, а по росписям побито у нево, Якова, ратных людей – 2 человека сотников да 51 человек стрельцов и салдат; да ранено – полуполковник да стрельцов и салдат 19 человек; да пропали без вести и к воровским казакам пошли и померло 44 человека. И ушли те казаки, Стенька с товарыщи, на море в шахову область, а голов стрелецких, которые к ним посыланы для зговору, Семена Янова да Микифора Нелюбова, повесили.
/.../
Во 176-м же году в мае писал из Астарахани боярин и воеводы князь Иван Семенович Прозоровской с товарыщи по отписке с Царицына Ондрея Унковского. – Апреля в 27 день за час до вечера погребли мимо Качалинского городка на низ по Дону воровские казаки Серешка Кривой с товарыщи, с 600 человек и больши. И пришед, стали, собрався, на Мечетных речках, от города верст з 12 на донской дороге. И с царицынскими ратными людьми они бились и царицынских служилых людей переранили 5 человек. Да они ж, воровские казаки, царицынских стрельцов Гришку Воронежца с товарыщи, 9 человек, которые ездили с Царицына с солью на Дон, поимав, держали; и ис тех стрельцов Ивашка Чернихина они, казаки, поругаясь, руки и ноги отрубили. И апреля в 30 день те казаки, пришод на Волгу, погребли на низ и рыбную ватагу от Царицына в 20 верстах пограбили и вотажского промышленника, связав, держали у себя сутки». (Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Т. I. № 106. С. 138-139.)
Далее здесь: https://zen.yandex.ru/media/id/5ee9f3c35b22...940476c66527719

Сообщение отредактировал alba - 14.10.2020, 2:34

[alba]

М.В. Нечитайлов в своей книге указывает: «Турецкий исследователь Прутской кампании А.Н. Курат отмечал, что он не располагает каким-либо всеобъемлющим реестром, показывающим общую численность османской армии. ...
Сопоставляя данные о количестве людей, выставляемых разными областями империи на войну, и цифры, приводимые в источниках (в том числе о капыкулу), А.Н. Курат пришёл к выводу, что максимальная численность войска, которое османы могли собрать для похода, согласуется с приводимыми Саттоном расчётами, т.е. около 120 тыс. чел. Однако часть войск была отправлена в Бендеры и под Азов, оставлена для охраны переправы в Исакче и у мостов через Прут. Также надо учитывать больных и дезертиров. Согласно Курату, реально турки выставили в поход от 80 до 100 тыс. чел. (включая 20000 янычар, 10000 джебеджи, 7000 топчу, 40-50 тыс. сипахийского ополчения и войск пашей), не считая ещё 20-30 тыс. татар и примерно 9-10 (ранее Курат писал о 10-15) тыс. чел. в Бендерах (в основном иррегулярные формирования – казаки). Собственно на поле боя против армии Петра I могло присутствовать всего 80 тыс. комбатантов османской армии. Сложно привести конкретные данные и для турецкой артиллерии. Современники привычно расходятся во мнении – от 300 до 600 пушек. Османский источник (с которым соглашался Курат) сообщает о 407 орудиях, из них семь крупнокалиберных (балйемез) – каждую такую пушку тащили 40 пар быков. Но в официальном турецком реестре сообщается о 255 орудиях (включая крупнокалиберные шахи), а хронисты Рашид и Ахмед-эфенди пишут о 300 орудиях (якобы все – шахи) и 20 мортирах (интересно, что в донесении фон Тальмана речь идёт о 366 полевых пушках и 33 малых мортирах)». Подводя итог мнениям о численности людей, Нечитайлов заключает: «...нам остаётся только вернуться к озвученным выше подсчётам А.Н. Курата». (Нечитайлов М.В. Великанов В.С. Щит и меч султана: Армия Османского государства в конце XVI – начале XVIII в. М.: «Русские витязи», 2020. С. 534, 536-537, 542.)
Б.П. Шереметев писал «от реки Прута июня 16 дня 1711 году»: «...Господаря Волошскаго совокупили, который против неприятеля на сих днях около пяти тысяч представит; ... А Ваше Царское Величество прежде известны, коликое число ныне со мною в команде войска, а именно регулярных 14000, не с большим, и что к тридесятотысячному числу ныне имеет причислить; ...а между тем, ожидая к совокуплению помянутых войск, марш свой чрез два и три дни по миле и по полумиле по Пруту продолжать буду...». (Письма к Государю Императору Петру Великому от Генерал-Фельдмаршала, Тайнаго Советника, Малтийскаго, С. Апостола Андрея, Белаго Орла и Прусскаго ордена Кавалера, Графа Бориса Петровича Шереметева. Ч. III. М. 1779. № 218. С. 6, 8-9.)
«На границе Волошской июня 18 дня 1711 году»: «Понеже определенной деташамент в нынешнем марше в силе 14873 человек состоит, а по всем ведомостям Турков с Визирем по обе стороны Дуная около 60000, к тому ж Татар с 20000... Того ради заблагоразсудили, не токмо с нынешним деташаментом, но и с прибудущею пехотою, ежели не вся армия, перебраться Прут; и маршировать к Дунаю». (Там же. № 219. С. 10-11, 12.)

[alba]

Пример деятельности городового воеводы: Акты Московского Государства. Т. III. СПб. 1901. № 45. С. 49-52.
https://viewer.rusneb.ru/ru/000202_000006_1...e=0&theme=white

[alba]

Возвращаясь к русским боевым построениям XVII в. Вот гравюра, изображающая осаду Риги в 1656 г. Алексеем Михайловичем. На ней конные и пешие колонны: https://runivers.ru/gal/gallery-all.php?SEC...EMENT_ID=592770

Разрешение недостаточно хорошее для различия мелких черт, но при тщательном ближайшем рассмотрении получается, что все колонны конные.

[alba]

Интересно, кто тогда писал о регулярном войске до Петра?

Вот ещё. Генерал-майор Сергей Алексеевич Тучков, 1818 г.: «СТРЕЛЕЦ. Стрельцами называлось в старину в России особое войско. До введения в оное употребления пороха вооружено было саблями, кинжалами и луками со стрелами, потом имели они ружья без штыков. Известно, что в древние времена в России войско не всегда содержалось; но при случае войны всякий князь, боярин и дворянин вооружался и выводил с собой по возможности своей известное число конных и пеших воинов; стрельцы же всегда содержались на счет государства. Они были разделены на полки и роты или сотни, имели положенных навсегда чиновников и составляли некоторым образом регулярный корпус войск, количество которого по временам уменьшалось и увеличивалось. Стрельцы составляли гвардию древних наших государей, имели особливый свой приказ или правление, в коем заключались части инспекторская, комиссариатская и провиантская. О регулярстве их можно судить из достигшего до нас их обряда ученья, в коем написаны все командные слова и какое чинилось по оным исполнение, также и по оружию их, хранившемуся до позднего времени в некоторых арсеналах, которое было единообразно; но о мундирах или одинаковом платье неизвестно, было ли им положено таковое или нет. Корпус стрельцов наполнялся детьми их и принимаемыми по желанию с рассмотрения Стрелецкого приказа разного звания людьми. Они имели земли; получали определенное жалованье и пайки провианта. Сверх того, присвоены им были многие другие права и преимущества, за нарушение которых нередко дерзали они угрожать возмущениями против правительства и государя; а сие самое понудило императора Петра I после неоднократных против него бунтов сей корпус вовсе уничтожить; причем важнейшие преступники преданы были смертной казни, другие сосланы в Сибирь, а прочие разделены по разным вновь им заводимым регулярным полкам». (Тучков С.А. Военный словарь, заключающий наименования или термины, в Российском сухопутном войске употребляемые, с показанием рода науки, к которому принадлежат, из какого языка взяты, как могут быть переведены на российской, какое оных употребление и к чему служат. М.: «Кучково поле», 2008. С. 327-328.)
Поразительно верное описание, учитывая, как мало оказалась осведомлена о стрельцах российская историческая наука после Тучкова. Да и сейчас нередко можно встретить совершенно вздорные заявления.
Только о служилом платье автору не было известно.
Неверны лишь утверждения о нередких угрозах, «неоднократных бунтах» и причинах уничтожения стрельцов Петром. (На самом деле, возмущением против Петра было только Астраханское восстание 1705 г.) Но они понятны, потому что, по всей видимости, происходят от заявлений самого Петра I: «...ибо оная Пехота устроена была образом Янычар Турецких, [которые правда и воздали по янычарски] и всегда были за одно...». (Журнал или Поденная записка, Блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя Императора Петра Великаго с 1698 года, даже до заключения Нейштатскаго мира. Напечатан с обретающихся в Кабинетной архиве списков, правленных собственною рукою его императорскаго величества. Ч. I. СПб. 1770. С. 1-2.)
Утверждение Петра впоследствии стало восприниматься как пренебрежительное, указывавшее на отсталость. Но это неправильное понимание. О неумении стрельцов воевать ничего не сказано.
Первоначально «Книга Марсова» (Книга Марсова или воинских дел от войск Царского Величества Российских во взятии преславных фортификаций, и на разных местах храбрых баталий учиненных над войсками Его Королевского Величества свейского. СПб. 1713.), затем составлявшаяся в 1720-22 годах «Гистория Свейской войны», писались после проигранной Петром войны с Турцией. Тогда турецкое войско в Прутском походе 1711 г. привело его в такой страх, что в 1713 г. он заключил позорный Адрианопольский мир.
Эти слова говорили о страхе Петра с 1682 г. перед стрельцами, которых ему, вероятно, напомнили яростные нападения янычар и его бессильное положение в 1711 г. Об этом свидетельствует замечание: «и всегда были за одно». То есть, речь о внутригосударственных отношениях, а не военном деле.
Более того, далее почти прямо указано, что новые «регулярные» полки стали заводиться по причине уничтожения Московских стрельцов: «...по распущении Стрельцов никакой пехоты тогда сие государство не имело, без чего быть не льзя...». (Журнал или Поденная записка... Ч. I. С. 3.)

[alba]

Разрешение недостаточно хорошее для различия мелких черт, но при тщательном ближайшем рассмотрении получается, что все колонны конные.

По-видимому, во 2-й половине XVII века русская пехота в бою действовала развёрнутым (несколько рот полка в ширину) неглубоким строем. Так что можно говорить о линейной тактике.

[alba]

Сражение за Стрельникову гору 3 августа 1678 г.: «Многие из них были убиты и ранены, да и всех бы несомненно изрубили, если бы стрелецкие приказы не овладели холмом слева. Из пушек и мелкого ружья те обильно потчевали турок и заставили их обратиться в ту сторону, как более опасную. Стрельцы же, заняв верную позицию, оградились рогатками и имели много полевых орудий, кои разряжали беспрерывно, и вынудили [турок] держаться подальше». (Гордон П. Дневник 1677-1678. М.: «Наука», 2005. С. 93.)

Из донесения № 52 от 31 июля 1770 г. генерал-аншефа графа Петра Александровича Румянцева Императрице Екатерине II о сражении 21-го июля при Кагуле: «Во время сражения, когда наши войски и артиллерия низлагали противящихся, визирь и Магометом великим своим пророком и салтанским именем силился восстановить опрокинутых, но все кричали в ответ ему: нет сил наших сбить с места россиян, которые огнем, как молниею, разят. Ибо в самом деле, по моему учреждению, артиллерии генерал-майор Мелиссино толь скоропостижно из больших пушек стрелял, что не только первым разом со всякого места опрокидал неприятеля, но казалось от звуку самая твердь колеблющеюся, коего за великую исправность в своем звании имею честь особливо рекомендовать Вашему Императорскому Величеству». (П.А. Румянцев. Т. II. 1768-1775. М. 1953. № 163. С. 357-358.)

[alba]

«Стрѣльцы – 1-й видъ русск. пѣхоты регулярн. устройства». (Энциклопедiя военныхъ и морскихъ наукъ. Составлена подъ главною редакцiей генералъ-лейтенанта Леера, заслуженнаго профессора Николаевской Академiи Генеральнаго Штаба. Т. VII. СПб. 1895. Ст. «Стрѣльцы». С. 336.)

[alba]

Товарищ польской панцирной хоругви Ян Хризостом Пасек писал о сражении в пятницу 28 сентября/8 октября 1660 г. на реке Басе: «Jakoż i to każdy przyznać musi, że moskiewskie wojska, a osobliwie owe bojarskie chorągwie, w szyku stojące, są tak straszne, jako naród żaden nie jest». (Pasek J.Ch. Pamiętniki Jana Chryzostoma z Goslawic Paska z czasów panowania Jana Kazimierza, Michała Korybuta i Jana III. (1656-1688). Lwów. 1877. S. 116.)
Перевод: «Яко ж и то каждый признать должен, что московские войска, а особливо те боярские хоругви, в строю стоящие, так страшны, как никакой другой народ».
У русских сражение обозначалось у села Губарево (или Губари, в 40 верстах от Могилёва). О боях там 24-28 сентября см. Акты Московского государства. Т. III. СПб. 1901. № 151. С. 136-137; № 186. С. 163-171; и др.