Наполеон глазами русских, к постановке вопроса Опции

[Николай Н.]

Как бы удивительно это не показалось, но в первые годы царствования Александра русское общественное мнение было настроено вполне благожелательно как по отношению к Франции вообще, так и к Наполеону Бонапарту в частности. Именно в это время, в 1801 году, впервые издается на русском языке книга «Жизнь и подвиги Бунонапарте…», сугубо апологетическое описание военных побед и жизни первого консула. Книга эта пользовалась, видимо, довольно большим спросом, потому что в том же году выходит ее второе издание с некоторыми прибавлениями о походе в Сирию. А в 1802 г. была опубликована «История первого консула Бонапарте…», в приложении к которой напечатана «последняя французская конституция».
О значительном интересе русского общества к Наполеону говорит и тот факт, что практически повсеместно продавались его портреты, которые, по свидетельству современников, пользовались большим спросом. Так Булгарин пишет: «Его портреты и эстампы, изображающие его военные подвиги, продавались во всех городах Европы и украшали стены гостиных всех образованных людей. Тогда была дамская мода носить на груди силуэты любимых особ, и во всех столицах, даже и в Петербурге, многие дамы носили силуэты первого консула Франции» (Воспоминания, М., 2001, с. 186).
Отношение большей части русского общества к личности и политике Наполеона отчетливо прослеживается и на страницах периодических изданий, в частности появившегося в это время «Вестника Европы», который редактировался Карамзиным. Очень рекомендую прочесть по этому вопросу статью М.Г. Лобачковой (http://vestnik.ifmo.ru/ntv/24/ntv_24.2.6.pdf).
В этом контексте уже приводившиеся мною воспоминания С.Н. Глинки о его восторженном отношении к Наполеону не кажутся более поздними напластованиями под влиянием наполеоновской легенды.
Таким образом, говорить, что русские помещики уже в период 1801-1803гг. видели в Бонапарте безродного наследника революции и «нового Пугачева», как-то не получается. Все это появится несколько позже, после оформления союза с Англией и с вступлением России в войну с Францией, причем не в последнюю очередь под влиянием официальной пропаганды!

[konstantyn_lvk]

Видите ли, эволюцию взглядов лично Карамзина автор в статье предметно анализирует, а вот откуда взято про "большую часть русского общества" - непонятно, ибо принимается априори, даже без ссылки на соответствующие исследования, если они есть. Проблема в том, что мне например такие исследования по первым годам века не известны. Далее, тема диссертации автора - "Образ Наполеона Бонапарта в русской публицистике. 1799-1815 гг." (Самара, 2007), но не в общественном мнении. Так что вопрос последнего остается открытым. Соответствующих источников опубликовано думаю все же не мало, во всяком случае по второй половине предыдущего столетия состояние источниковой базы позволило Марасиновой даже с применением количественных методов изучить психологию дворянства того времени, отношения его с властью, на основании именно переписки (Марасинова Е.Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века (По материалам переписки). М., 1999; Ее же. Власть и личность: Очерки русской истории XVIII века. М., 2008). Привлечено было, если мне не изменяет память, порядка трех тысяч писем полусотни корреспондентов. Насчет того, что публицистика активно формировала общественное мнение в России того времени - вопрос спорный. Каковы были ее тиражи, степень проникновения к читателю? Откуда нам известна реакция этих самых читателей на публицистику? Опять таки что понимать под носителем общественного мнения - вышеупомянутую элиту, все дворянство обеих столиц, всех русских помещиков, также и грамотных людей иных сословий?

[Николай Н.]

Насчет того, что публицистика активно формировала общественное мнение в России того времени - вопрос спорный. Каковы были ее тиражи, степень проникновения к читателю? Откуда нам известна реакция этих самых читателей на публицистику? Опять таки что понимать под носителем общественного мнения - вышеупомянутую элиту, все дворянство обеих столиц, всех русских помещиков, также и грамотных людей иных сословий?

Почитав на отдыхе Дубровина, я еще более скептически смотрю на наличие в России вообще какого бы то ни было общественного мнения, с которым правительству и Александру приходилось бы всерьез считаться. Большинство русских помещиков, постоянно проживавших в своих имениях, политикой практически не интересовались и мнения своего поэтому не имели. Так что общественное мнение начала XIX века - это взгляды элиты дворянства, живущих в Питере (московское дворянство стоит, конечно,особняком, но на тот период это все же скорее фронда, чем общественное мнение), высших сановников и т.п.
Вместе с тем я не склонен и преуменьшать значение публицистики и ее влияние на формирование этого самого общественного мнения. Тем более, что очень скоро правительство и само обратиться к ее услугам с целью поддержания своей политики.

[konstantyn_lvk]

Почитав на отдыхе Дубровина, я еще более скептически смотрю на наличие в России вообще какого бы то ни было общественного мнения, с которым правительству и Александру приходилось бы всерьез считаться. Большинство русских помещиков, постоянно проживавших в своих имениях, политикой практически не интересовались и мнения своего поэтому не имели. Так что общественное мнение начала XIX века - это взгляды элиты дворянства, живущих в Питере (московское дворянство стоит, конечно,особняком, но на тот период это все же скорее фронда, чем общественное мнение), высших сановников и т.п.
Вместе с тем я не склонен и преуменьшать значение публицистики и ее влияние на формирование этого самого общественного мнения. Тем более, что очень скоро правительство и само обратиться к ее услугам с целью поддержания своей политики.

Ну, составившие "Русскую жизнь" очерки, при всем почтении к одному из самых видных отечественных историков рубежа прошлого-позапрошлого веков, все же написаны очень давно Кстати, вот как надо переиздавать классиков - здесь и обширное введение с биографией и анализом творчества, и полный список опубликованных работ, и оформленный по современным правилам список использованных автором тогда источников и литературы.
В спокойное время конечно, общественность представляла лишь элита. Правда что может произойти, если недовольна хотя бы и только она, да пусть даже и не вся - Александр Павлович прекрасно знал по судьбе батюшки. Но вот в напряженной ситуации значение последовательно приобретали и все более отстоящие от центра круги, вплоть до податных сословий, если уж совсем припрет - вспомним высочайший указ 1806 г. Синоду, это же собственно и была публицистика для воздействия на общественное мнение. Следовательно, даже с таковым крестьян тогда правительство очень считалось, ввиду необходимости внеочередных рекрутских наборов и ополчения. Насчет аполитичности и отсутствия своего мнения у провинциального дворянства - опять же нужны исследования за рассматриваемый период, соответствующие проделанным Марасиновой, Минц, Худушиной по более раннему времени. Активно они за политикой наверно не следили, но чтобы совсем уж не интересовались, тем паче в столь насыщенные событиями годы - верится с трудом.

[Николай Н.]

Сначала вернемся все-таки к Карамзину и его журналу.
"Намеченный первоначально тираж в 600 экземпляров был увеличен вдвое – и то едва удовлетворил желавших подписаться. Такой необыкновенный для своего времени успех «Вестника Европы» В. Г. Белинский объяснял способностью Карамзина как редактора и журналиста «следить за современными политическими событиями и передавать их увлекательно»...
Неоднократно подчеркивая важную роль Карамзина в формировании русской читающей публики («он создал в России многочисленный в сравнении с прежним класс читателей, создал, можно сказать, нечто вроде публики» – IX, 678), Белинский имел в виду и уменье Карамзина как редактора и журнального сотрудника устанавливать тесные контакты журнала с читателями." (История русской журналистики XVIII–XIX веков, М. 1973)
Полагаю, приведенный текст из обобщающего источника позволяет нам считать, что высказываемые на страницах "Вестника Европы" взгляды разделялись все-таки не одним только Карамзиным.

вспомним высочайший указ 1806 г. Синоду, это же собственно и была публицистика для воздействия на общественное мнение. Следовательно, даже с таковым крестьян тогда правительство очень считалось, ввиду необходимости внеочередных рекрутских наборов и ополчения.

Вот именно что ввиду необходимости. Ополчение, точнее милиция, фактически созывалось для ведения боевых действий за границами Российской империи. Это требовало очень серьезного обоснования, и не только для крестьян. Дворянство также выражало недовольство. Дубровин достаточно подробно раскрывает этот момент, приводя выдержки из доклада сенатора Лопухина. Скажу даже больше, когда будет подготовлен отчет об исполнении бюджета за 1807 г., то, объясняя причины снижения собираемости доходов, государственный казначей сошлется именно на созыв милиции.

...но чтобы совсем уж не интересовались, тем паче в столь насыщенные событиями годы - верится с трудом.

И все-таки, скорее всего, именно так дело и обстояло. Во всяком случае Дубровин очень убедительно об этом пишет. Интерес проявится позже, по мере приближения войны к границам России.

Что касается роли общественного мнения в принятии правительством тех или иных решений, то я все-таки не стал бы преувеличивать значение "личного опыта" Александра. Говорят, после Тильзитского мира, на все предупреждения о готовящихся заговорах (мнимых или реальных?) Александр весьма спокойно отвечал, что мол пошумят немного и успокоятся. Впрочем, возможно, именно собственный опыт ему подсказывал, что само по себе общественное мнение мало что значит пока не появится лидер. Помните как у Высоцкого в песенке - "настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!"

Вернемся, однако, к восприятию Наполеона и Франции русским обществом в начале века и сравним отношение жителей Петербурга к официальным представителям первого консула. От Дюрока публика была в восторге, даже прическа появилась а ля Дурок! (чему есть масса мемуарных свидетельств), и совсем другой прием был оказан Коленкуру в 1808 г. Разве это не свидетельсвует о том, что в начале века русское общество уже не видело во Франции рассадник революционных идей и прочих ужасов, к ней вновь обращались как к законодательнице мод?!

Причины популярности Бонапарта надо искать не в начале XIX, а в конце XVIII. Во Франции ужасы революции, затем разгул "новых французов" (директория), затянувшие войны. Общество и во Франции и за рубежом жаждет стабильности. Нужна сильная личность, чтобы восстановить порядок. Реальные возможности были у Моро, Бернадота и Бонапарта. Последний сумел взять власть в свои руки. Восстановил порядок, поднял промышленность, прекратил войну. Как же не восхищаться таким человеком? Все ждали, что он будет вторым Кромвелем, и когда этого не произошло, постепенно наступило разочарование - сначала извне, затем и внутри Франции (не последнюю роль в разочаровании французов сыграли постоянные войны, а точнее жертвы войн). Расстрел Энгиенского и принятие императорского титула только подлили масла в огонь (стали своеобразным катализатором).

Полагаю, что первоначально некоторые французские эмигранты готовы были видеть в Бонапарте все-таки не второго Кромвеля, но второго Монка ("Монка белых лилий" - так кажется написано у Манфреда).

Вот только с последней фразой бы поспорил. Во всяком случае по источникам, имеющим отношение к дипломатии, прослеживается кажется, что Рубиконом в отношении к Наполеону стали именно расстрел и воцарение: до того высшее руководство нашей империи тоже от многого было явно не в восторге, но все же воспринимало Бонапарта как одного из ряда сильнейших игроков на общем поле европейской политики, после - изгой и враг.

Я бы не стал вообще проводить какой-то черты. Александр очевидно разочаровался в Бонапарте с провозглашением того пожизненным консулом, а Карамзин практически те же слова скажет только когда Наполеон будет провозглашен императором.
Расстрел герцога Энгиенского, с точки зрения формирования внешнеполитического курса, тоже был воспринят неоднозначно - вспомните выступление Румянцева на заседании Государственного совета посвященного этому вопросу.

[konstantyn_lvk]

Сначала вернемся все-таки к Карамзину и его журналу.
"Намеченный первоначально тираж в 600 экземпляров был увеличен вдвое – и то едва удовлетворил желавших подписаться. Такой необыкновенный для своего времени успех «Вестника Европы» В. Г. Белинский объяснял способностью Карамзина как редактора и журналиста «следить за современными политическими событиями и передавать их увлекательно»...
Неоднократно подчеркивая важную роль Карамзина в формировании русской читающей публики («он создал в России многочисленный в сравнении с прежним класс читателей, создал, можно сказать, нечто вроде публики» – IX, 678), Белинский имел в виду и уменье Карамзина как редактора и журнального сотрудника устанавливать тесные контакты журнала с читателями." (История русской журналистики XVIII–XIX веков, М. 1973)
Полагаю, приведенный текст из обобщающего источника позволяет нам считать, что высказываемые на страницах "Вестника Европы" взгляды разделялись все-таки не одним только Карамзиным.

Белинский - это конечно хорошо, но можно ведь и с другой стороны взглянуть на этот вопрос: "Вестник Европы", как мы видели, по сути представлял собой дайджест европейской прессы, пусть и составляемый Карамзиным в силу собственных предпочтений. Ничего подобного на русском языке еще не было (кроме официозного ежегодника "Политический журнал" пожалуй, да кратких газетных сообщений "из Гишпании пишут"), с одной стороны, доступность собственно иностранных изданий затруднена, с другой стороны, а потребность в такой информации ввиду происходивших в Европе великих событий повышена, с третьей. Вот и причина столь высокого тиража, плюс конечно талант Карамзина как составителя и переводчика.

вспомним высочайший указ 1806 г. Синоду, это же собственно и была публицистика для воздействия на общественное мнение. Следовательно, даже с таковым крестьян тогда правительство очень считалось, ввиду необходимости внеочередных рекрутских наборов и ополчения.

Вот именно что ввиду необходимости. Ополчение, точнее милиция, фактически созывалось для ведения боевых действий за границами Российской империи. Это требовало очень серьезного обоснования, и не только для крестьян. Дворянство также выражало недовольство. Дубровин достаточно подробно раскрывает этот момент, приводя выдержки из доклада сенатора Лопухина. Скажу даже больше, когда будет подготовлен отчет об исполнении бюджета за 1807 г., то, объясняя причины снижения собираемости доходов, государственный казначей сошлется именно на созыв милиции.

Да прежде всего самый созыв ополчения требовал какого-то обоснования, причем весьма серьезного - никогда же такого не было. Как помещики, так и крестьяне выполняли свои обязанности перед государством в виде рекрутских наборов и подушных денег, а тут еще повинность, да какая. Дворяне - отдельный вопрос, а к "общественному мнению" крестьянских миров обратились собственно вот с такой публицистикой, на тот момент единственно возможной, поскольку в отличие от 12-го года супостат к нам не вторгся. Борьба с антихристом - дело святое.

Разве это не свидетельсвует о том, что в начале века русское общество уже не видело во Франции рассадник революционных идей и прочих ужасов, к ней вновь обращались как к законодательнице мод?!

Ну, наше общество и в годы самого жуткого революционного террора благоуспешно продолжало следовать французским модам, причем самым современным, да и позднее, когда без перерыва воевали с наполеоновской империей. Впрочем, как и английское общество, к примеру.

Я бы не стал вообще проводить какой-то черты. Александр очевидно разочаровался в Бонапарте с провозглашением того пожизненным консулом, а Карамзин практически те же слова скажет только когда Наполеон будет провозглашен императором.
Расстрел герцога Энгиенского, с точки зрения формирования внешнеполитического курса, тоже был воспринят неоднозначно - вспомните выступление Румянцева на заседании Государственного совета посвященного этому вопросу.

Да нет, с точки зрения внешенй политики ничего особенного по провозглашении Бонапарта пожизненным консулом не прослеживается. Надо полагать ввиду того, что создание наследственной династии - совсем другое дело, доказать свое равноправие в кругу наследственных монархов Наполеон мог только силой, добровольно пускать его туда никто не собирался. Румянцев же был в абсолютном меньшинстве.

[Шуваев]

а к "общественному мнению" крестьянских миров обратились собственно вот с такой публицистикой, на тот момент единственно возможной, поскольку в отличие от 12-го года супостат к нам не вторгся. Борьба с антихристом - дело святое.

вообще-то, наиболее действенный способ обращение к "миру" был через проповедь и беседу приходских священников, которые и являлись основными проводниками государственной идеологии на деревне