Портрет генерала, Помогите опознать Опции

[litregol]

Каунасскому музею предложили копию портрета, попросили помочь. Копия начала прошлого века.

Генерал с андреевской лентй...где то видел, а где, никак не вспомню...

Был бы признателен за подсказку. Из наград - Андрей Первозванный, Александр Невский, Владимир, Георгий 3-й степени, 40 лет выслуги

[litregol]

"Александр Сергеевич Меньшиков
Правнук знаменитого Александра Даниловича Меньшикова, князь Александр Сергеевич, один из последних сподвижников императора Александра Благословенного, славился своим остроумием. Остроумие его наделало ему множество врагов, но часто на него взваливали слова, каких он никогда не говорил. Воспитанник энциклопедистов ХVIII века, он стыдился мягкocepдия и скрывал его под личиной насмешки, между тем на деле он был впечатлителен и сострадателен. Одному из близких ему лиц случилось один раз увидеть в глазах его слезу, которую он не успел стереть. «Зачем скрываете вы добрые волнения души? сказал он князю, — и то говорят про вас, что вы не способны ни к какому человеческому чувству». — «Когда вы доживете до моих лет, отвечал князь, — вы убедитесь, что люди не стоят того, чтобы беспокоиться об их мнении».

Огласки своей благотворительности он опасался так, как будто она была делом позорным, придумывал способы, как бы лучше это уладить, беспокоился о том, не разгласилось ли его благотворение, и на замечание, что его опасения доходят, до странности, он отвечал, смеясь: «Я имею репутацию скупца; я дорожу этой репутацией и не хочу её портить». П. А. Бартенев говорит, когда ему был пожалован дом в Петербурге на Английской набережной, он внес в инвалидный капитал от неизвестного сумму, равную стоимости дома.

Едва ли можно встретить другого человека, оцениваемого столь различным образом не только различными, но и одними и теми же судьями, как князь Меньшиков. Ума обширного, соображения необыкновенно быстрого, памяти изумительной, князь с независимостью мнений соединял беспредельную преданность и покорность самодержавному своему монарху.

До самой смерти Александр Сергеевич Меньшиков сохранял свойственную ему одному художественность повествования. Он не украшал рассказов ни одним отборным словом, ни одной эффектной фразою; ни возвышение голоса, ни жест не шли к нему на помощь. Устремив свои глаза на слушателя, князь спокойным, почти ленивым голосом, обстанавливал прежде всего сцену, потом излагал события с такой отчетливостью, что в представлениях слушателя обрисовывалась живая картина, которая так сильно врезывалась в память, что уже никогда не могла быть забыта.

Князь прослужил 64 года и все время не переставал ни на минуту следить за всеми политическими событиями и за всеми успехами науки.

Когда Меньшиков был назначен в Дрезден посланником, то это назначение он счел немилостью и подал в отставку.

В отставке он страдал от бездействия. Вот его личный рассказ об этом времени: «Измученный праздностью, страдая бессонницей, от нечего делать, я отправился за советом к А. П. Ермолову. «Вы тоже были в опале, сказал я ему, — тоже в отставке после деятельной жизни; скажите мне, что вы сделали, чтобы не сойти с ума?» — «Любезный Меньшиков, отвечал Ермолов, — я нанял деревенского попа учить меня по-латыни; прочитал с ним Тита Ливия, Тацита, Горация, это чтение наполнило праздное время, укрепило во мне дух и дало мне тот слог, который так нравится нашей молодежи». «Я последовал было его совету: взял деревенского священника и стал повторять латынь, но учитель мой редко бывал в совершенно нормальном виде, а между тем подвернулся мне сосед, мой почтенный Глотов, автор морской практики. Я вспомнил, что мне предлагали черноморский флот, и что я не мог принять его потому, что не имел понятая о морском деле — и стал учиться у Глотова».

Меньшиков в течение своей жизни был известен на многих поприщах жизни. Из одиннадцати мундиров, право носить которые было ему предоставлено, он избрал и предпочитал морской, и носил его постоянно в Севастополе, когда был его защитником. Ему раз сказал известный Денис Давыдов: «Ты, впрочем, так умно и так ловко умеешь приладить свой ум ко всему: по части дипломатической, военной, морской, административной, за что ни возьмешься: поступи ты завтра в монахи — в шесть месяцев будешь ты митрополитом».

Меньшиков был самый усердный придворный и ни что не могло заставить его не быть во дворце в дни, назначенные для приезда, ко двору.

Какой-то шутник утверждал, что когда в придворной церкви при молитве «Отче наш» поют: «но избави нас от лукавого», то князь Меньшиков, крестясь, искоса глядел на Ермолова, а Ермолов делал то же, глядя на Меньшикова.

Однажды, явившись во дворец, Меньшиков, став перед зеркалом, спрашивал у окружающих: не велика ли борода у него? На это бывший здесь же Ермолов отвечал ему: «Что ж, высунь язык, да обрейся!»

В другой раз великий князь Михаил Павлович сказал про Меньшикова: «Если мы будем смотреть на лицо князя с двух противоположных сторон, то одному будет казаться, что он насмехается, а другому — что он плачет». Это замечание великого князя и острота Ермолова очень хорошо выражают характер Меньшикова.

На лице Меньшикова улыбка всегда была поддельная, чтобы скрыть впечатлительность, которой, как уже мы выше сказали, он всегда стыдился.
"