"Бедный Павел...", Опять вроде рецензия:) Опции

[konstantyn_lvk]

Бывает в гуманитарных научных журналах такой раздел: "Письма в редакцию". Это конечно не приходящие по почте послания "заинтересованных читателей", а особый формат публикаций. Редакторы как правило стараются облечь в него либо тексты, посвященные узкой теме, но не дотягивающие по объему до рубрики "Сообщения", либо не подходящие для "Рецензий" тексты полемические. Последние размещаются в расчете на начало дискуссии, которая для любого периодического издания вещь крайне желательная - оживляет, вызывает дополнительный интерес читателей и тому подобное.

Есть такой раздел и в известном журнале "Вопросы истории". Время от времени страсти там разыгрываются не шуточные, вспомнить лишь спор А.В. Пузанова и В.Д. Дмитриева за приоритеты в исследовании темы сибирских полков "нового строя" XVII в. (Пузанов В.Д. Русские полки "иноземного строя" в Сибири в XVII веке // ВИ. 2006. № 7. С. 110-122; Дмитриев А.В. Еще раз о сибирских полках «нового строя» // ВИ. 2007. № 3. С.173-174; Пузанов В.Д. Обвинения требуют доказательств // ВИ. 2007. № 7. С.174-175; см. тут). В ином жанре состоялась дискуссия Л.А. Исакова и С.А. Нефедова, когда первый подверг в письме критике посвященные военной истории положения статьи второго (Нефедов С.А. Первые шаги на пути модернизации России: реформы середины XVII века // ВИ. 2004. № 4. С.33-53; Исаков Л.А. Спорные вопросы русской военной истории середины XVII века // ВИ. 2005. № 1. С.172-175; Нефедов С.А. Еще раз о спорных вопросах русской военной истории середины XVII века // ВИ. 2005. № 8. С.174-175). Поскольку речь шла не о том, кто у кого списал, но обсуждались содержательные вопросы, разговор вышел интересный. Впрочем, ответ Нефедова на наш взгляд показал неосновательность замечаний, почему видимо обмен мнениями и не получил продолжения. А может быть три текста — максимум, предусмотренный редакцией для дискуссии.

Но тем более интереса вызвало появление в журнале нового письма Исакова, посвященного совсем иной эпохе, но также полемически заостренного (Исаков Л.А. Бедный Павел... // ВИ. 2006. № 12. С. 169-170). Поводом стала увидевшая свет ранее там же статья о известных событиях 11 марта 1801 г. (Сорокин Ю.А. Заговор и цареубийство 11 марта 1801 года // ВИ. 2006. № 4. С. 15-29). Тема интересная, серьезных публикаций по ней за последние годы было немного, тезисы автор письма выдвинул неординарные. Потому попытаемся оценить их убедительность. Тем более, что небольшой объем текста позволяет рассмотреть его просто по абзацам.

«Очередное обращение к теме 11 марта 1801 г. демонстрирует трудность перехода от повторяющихся сюжетов, лиц и обобщений, власть пристрастий над фактом и документом. Способ изложения материала: историографический обзор с утверждением основных положений через «авторитет и большинство» не обещает новизны, но и в историографическом обзоре желательно больше полноты: например, вряд ли стоило оставлять в стороне работы В. Пескова, замечательные по скрупулезной реконструкции, до минут, событий 11 - 12 марта. Сказывается и воздействие Н.Я. Эйдельмана, породившего ряд стереотипов 1980-х годов; Павел I предстает едва ли не Петром Великим. Кажется, автор не возражает против утверждения Б.С. Глаголина: «Цареубийство 11 марта старательно похоронено под клеветнический шелест мемуаров», но это обязывает к внимательному непредвзятому чтению источников.»

Итак, во вводном абзаце автор методом от противного кажется формулирует свое исследовательское кредо: "обещает новизны", "перехода от повторяющихся сюжетов, лиц и обобщений", основываясь на "внимательном непредвзятом чтении источников", "власти... факта и документа." Такой подход не может не радовать. Правда предложение уделить внимание "работам В. Пескова" вызывает некоторое удивление: выдержавшая в серии "Жизнь замечательных людей" как минимум четыре издания в конце 90-х — начале 2000-х годов, книга носит популярный характер и не имеет обязательного научно-справочного аппарата, лишь список использованной литературы в конце (Песков А.М. Павел I. М., 2005). Соответственно, включить это издание в научную историографию темы не представляется возможным, равно как и оценить на чем основана и насколько действительно "скрупулезна реконструкция событий". Не ясно также, почему о творчестве Пескова сказано во множественном числе - кроме вышеупомянутой книги для серии "ЖЗЛ" автор по теме кажется более ничего не опубликовал. Да и выходные данные книги, включая инициалы автора, даны с ошибками.

Похожая история, кстати, имеет место с реконструкцией другого переворота, 28 июня 1762 г., сделанной В. Плугиным (Плугин В.А. Алехан или человек со шрамом: Жизнеописание графа Алексея Орлова-Чесменского. М., 1996) — соображения очень интересны, но форма книги полностью соответствует данному автором подзаголовку: «Документальная повесть с некоторой долей вымысла». То же можно сказать и о лишь недавно опубликованной у нас в переводе с немецкого книге известного искусствоведа и общественного деятеля графа Валентина Платоновича Зубова (Зубов В.П. Павел I. Спб., 2007; см. тут у нас на полке). Содержащийся в ней очень профессиональный и полный критический обзор источников и библиографии, посвященных самому Павлу, его времени, заговору и перевороту, можно только рекомендовать к обязательному прочтению, несмотря на то что он был составлен в 1962 г. Но собственно исследовательская часть книги, где среди прочего подробно восстанавливаются обстоятельства убийства императора, также почти не имеет аппарата, хотя в тексте как правило указано, на что именно опирается и кого цитирует автор. Однако быстро и верно проверить насколько точно и обоснованно — невозможно. В отличие скажем от не менее интересно написанной знаменитой работы Эйдельмана, выдержавшей массу изданий (см. напр.: Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII — начало XIX столетия. Спб., 1992; см. например тут), в которой четкая система ссылок и сносок нисколько не мешает занимательности изложения.

«Бросается в глаза следование историков устоявшейся картине структуры заговора. В центре его П.А. Пален, с неподражаемым искусством приводящий в действие все механизмы интриги: организационные, политические, нравственные; он вербует исполнителей, уговаривает вельмож, вовлекает членов императорской семьи и т.д.»

Вообще мнение о наличии у всех «историков» столь однозначной "устоявшейся картины структуры заговора" представляется не обоснованным. Действительно, Ю.А. Сорокин считает - "главой заговора, по нашему мнению, был граф П.А. Пален, занимавший должность санкт-петербургского военного губернатора" (Сорокин Ю.А. Российский абсолютизм в последней трети XVIII в. Омск, 1999. С. 288-289), судя по ссылкам исходя главным образом из данных А. Коцебу, но в еще большей мере - из выводов, сделанных в начале XX в. Е.С.Шумигорским (Сорокин Ю.А. Заговор и цареубийство 11 марта 1801 года. С. 16-17. Эта статья является переработанным разделом указанной выше монографии исследователя). Субъективные предпосылки мнения Шумигорского, где главной причиной заговора считалась иностранная интрига, а деятелями - "немцы", проанализированы С.Б. Окунем (Окунь С.Б. Дворцовый переворот 1801 года в дореволюционной литературе // Вопросы истории. 1973. № 11. С. 45-47). Однако другие исследователи на основе изучения широкого комплекса источников приходили и к иным выводам. Так, по Н.Я. Эйдельману в центре заговора находилось несколько человек и только по естественном выбытии Н.П. Панина и О.М. де Рибаса там остается П.А. Пален. М.М. Сафонов полагает, что "руководитель дворцового переворота" П.А.Зубов (Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988. С.96). Какова же аргументация Л.А. Исакова по этому вопросу?

«Согласуется ли это с возможностями захудалого лифляндского искателя, поднимавшегося по ступеням служебных чинов, но обращенного в ничто одним неудовольствием императрицы Марии Федоровны через две-три недели после переворота. Ни до участия в заговоре, ни в последующем он не явил той сверхчеловеческой дьявольской энергии, предусмотрительности, предприимчивости, какие приписаны ему исследователями заговора. В отличие от Л.Л. Беннигсена, обнаружившего некоторые командные способности, Пален не проявил себя на военном поприще,оставленном им окончательно в 1812 г., после поражения в первом же столкновении с французами. Между тем уже после переворота 1741 г., когда гвардейцы избивали «немцев» на улицах прикладами, иностранец просто не мог возглавить заговор.»

К сожалению, первое что приходится здесь констатировать — большое количество чисто фактических ошибок. Если посмотреть на биографию Петра Алексеевича Палена (1745-1826), то перед нами предстанет вовсе не «захудалый искатель», но типичный екатерининский орел. Вступив пятнадцати лет в конную гвардию и побывав волонтером в последней кампании Семилетней войны, капралом участвует в перевороте 1762 г., через два года производится в вахмистры гвардии и в 1769 г. выходит ротмистром в армию, на первую турецкую войну, где при взятии Бендер 1770 г. получает ранение в правое колено и орден Св. Георгия 4-го класса. С 1772 г. Пален премьер-майор, а с 1778 г. полковник и командир Ямбургского карабинерного полка. В 1785 г. своим чередом получает чин бригадира, в 1787 г. - генерал-майора, кампании второй турецкой войны делает в Екатеринославской армии, за отличие при штурме Очакова награжден орденом Св. Георгия 3-го класса и полутысячью душ в Полоцком наместничестве. Как видим, «на военном поприще» Петр Алексеевич проявил себя блестяще, в 1790 г. заслужив еще ордена Св. Анны и Владимира 2-й степени. С 1791 г. Пален является правителем Рижского наместничества, а в 1795 г. назначен Курляндским генерал-губернатором — ответственнейший пост, учитывая состоявшееся как раз тогда включение герцогства непосредственно в состав империи. Да и сама эта одна из высших административных должностей давала на местах фактически необъятные полномочия, с подчинением лишь непосредственно императрице и Сенату. При этом Пален остается в военной службе, став в том же году генерал-поручиком, получив орден Св. Александра Невского и имение в Курляндии. (Шилов Д.Н., Кузьмин Ю.А. Члены Государственного совета Российской империи 1801-1906: Биобиблиографический справочник. Спб., 2007. С. 605-607). Как видим еще в екатерининское царствование Петр Алексеевич сделал незаурядную карьеру, имел богатый как военный, так и административный опыт, подразумевавшие наличие и энергии, и предусмотрительности, и предприимчивости.

К слову, не очень понятно почему Л.А. Исаков считает ключевым качеством для организации заговора и переворота именно военные способности, все же это весьма разные жанры. Тем не менее следует заметить, что Л.Л. Беннигсен проявил впоследствии не «некоторые командные», но скорее не совсем заурядные полководческие способности, исходя из истории кампаний 1807 и 1812-1814 гг. Об участии же Палена в кампании 1812 г. ничего не известно, надо полагать автор статьи просто-напросто путает Петра Алексеевича то ли с его сыном Петром Петровичем, известным русским генералом времен наполеоновских войн (Там же. С. 607-609), то ли с его племянником Матвеем Ивановичем, прошедшим эти же войны несколько отставая в чинах от первого (Там же. С. 602-605). Также ошибочно и утверждение про «обращение в ничто» Палена «через две-три недели после переворота» - император уволил его «по прошению» от всех должностей с приказом выехать в курляндское имение через три месяца с лишним, 17 июня 1801 г.

Продолжение следует...

[konstantyn_lvk]

При всём уважении к Вам Константин,доверять приходится более ПСЗ,чем Военному словарю Тучкова С.А.
Наличие коменданта в Михайловском замке уже предполагает положенной ему по штату свиты(плац-майора и помощника оного-плац-адъютанта)Вы верно заметили,что про плац-майора мы ничего не знаем,впрочем так же как и о многом другом,по логике нет необходимости исключать существование плац-майора на основании того,что о нем нет упоминаний.По штату положен,это как мне кажется немного более весомо чем просто отсутствие упоминаний…(про начальника всех караулов в замке мы тоже ничего не знаем,однако же он был)
Нужно заметить,что наличие коменданта в замке уже указывало на некое подобие статуса крепости,хотя в ПСЗ нет указа на положение замка(однако при беглом просмотре)
Разводы караулов(вахтпарад)совершались на площади замка,или при морозе в Экзерциргаузе,а плац-майор(так же как и плац-адъютант)являлись должностными лицами при совершении этой церемонии.
Аргамаков прежде всего был адъютант от ЛГПП.,а потом уже плац-адъютант(как бы в нагрузку)
И конечно находился так же и при коменданте тоже(пункт 10й.обязанности плац-адъютанта ПСЗ за номером 17.805-Февраля 14,1797)
Но повторюсь согласно положению(см.выше)непосредственный начальник плац-адъютанта-это плац-майор,тот же Комаровский перечисляет все гарнизонные чины по порядку(как они и прописаны в ПСЗ)
Военный губернатор
Комендант
Плац-майор
Плац-адъютант
Все эти должности они(Комаровский и пр.) занимали временно(во время маневров в Гатчине)
На время маневров плац-майор имеется,а в замке нет
Не может быть!

Думается может, как раз потому что Михайловский замок не крепость и не город, например "заведывать военной полицией" там нет необходимости. Также военному губернатору столицы комендант замка очевидно не подчиняется, Пален специально испрашивал повеление императора на то чтобы Кутулбицкий докладывал о произошедшем за день в Михайловском и ему. Ну и в любом случае, начальник плац-майору автоматически старший начальник и всем подчиненным последнего, как в армии заведено. Тучков в увидевшем свет в 1818 г. "Военном словаре" фиксировал как раз практическое содержание тех или иных терминов, то есть на практике плац-майора штаб-офицерского чина могло и не быть, за малым числом гарнизона например. Но в любом случае надо документы смотреть, скажем на тех же вахт-парадах плац-майор, буде существовал, должен был присутствовать обязательно. Это важный момент, ведь в отсутствие коменданта именно гипотетический плац-майор отвечал за караульную службу.

Рапорт Павлу например по главному караулу(рота ЛГСП) подавал сам капитан Воронков’’Воронков после зори,по обыкновению,ходил с рапортом к Павлу I’’(записки Леонтьева’’Со шпагой и факелом’’стр 491)Надобно думать,что вместе с Воронковым ходили-корнет Андриевский(ЛККП)и поручик Марин(лейб-батальон ЛГПП),Леонтьев дает список офицеров дежуривших в эту ночь(11-12марта),один из них-‘’Дежурный штаб-офицер был полковник Ситман’’
Cмотрим -Список воинскому департаменту и находящимся в штате при войске, в полках, гвардии, в артиллерии и при других должностях генералитету, шефам и штаб-офицерам, такожде кавалерам Военного Ордена и старшинам в иррегулярных войсках на 1795 год. СПб., 1795. В квадратных скобках – дополнения: полковники за 1797 г. Российский Государственный Военно-Исторический архив, фонд 407, опись 1, дело 126. на сайте http://baza.vgd.ru/7/55000/:
‘’[Ситман, Иван Иванович, полковник л.-гв. Семеновского полка. В чине с 19.5.1800, в службе с 1787. 3.11.1802 переведен в л-гв. Гарнизонный батальон командиром. Умер 12.11.1807. Лл. 188об.-189].’’
Вот этот полковника можно с уверенностью назвать начальником ВСЕХ караулов в Михайловском замке в ночь на 11-12 марта!
Он также должен идти после пробития зори и доложить о караулах в общем

Не уверен. Леонтьев перечисляет его среди офицеров Семеновского полка таким образом, что Ситман читается скорее дежурным штаб-офицером главного караула и внешних караулов, которые нес батальон этого полка. Внутренние караулы от преображенцев и конной гвардии - отдельно. Тем более последний по идее должен был возглавлять тоже штаб-офицер Саблуков. Да и что тогда Воронкову делать у императора, если над ним есть дежурный штаб-офицер? Боюсь что только по мемуарам нам окончательный ответ не дать.

Как и то,что он ходил с каким либо докладом к императору(для этого есть комендант,на крайний случай плац-майор)чин и должность слишком ничтожны для докладов императору,по крайней мере при утренних докладах среди министров он не встречается.Если и был бы пожар то плац-адъютант мог через дверь сообщить об этом,а не лезть на доклад к императору,да ещё и ночью.Не утверждаю,но сильно сомневаюсь в этом…

Ну насчет "доверия" со входом "в любое время" конечно ерунда и при министрах ему делать нечего. А вот сообщение о пожаре или ином экстренном случае во внеурочное время - вполне, такого рода бедствие имело тогда много более серьезный характер, чем позднее. У коменданта в таком случае дела на своем посту по службе были важнее, чем бегать посыльным. Дверь кстати сразу и не открыли, но тут все же дело было не в частной квартире и не камердинеру решать, пускать офицера или нет. Поэтому особенных противоречий в данном эпизоде не вижу.

Нужно отметить одну любопытную деталь,Саблуков(?) не видит на разводе Александра Павловича,тогда как другие офицеры не только его видят но и разговаривают с ним:
Еще один минус Саблукову(?)

И еще какой. Леонтьев четко указывает, что Павел Александру на этом вахт-параде при нем дал нагоняй за состояние сменявшегося семеновского караула. Между тем отсутствие великих князей на разводе у Саблукова является первым в цепочке необычных событий, окончившихся удалением "якобинцев"-конногвардейцев. Камер-фурьерский журнал свидетельствует, что развод 11-го был "в обыкновенное время", а это как правило "в исходе 9-го часа" (Шильдер видимо на журнал и опирался).