"Бедный Павел...", Опять вроде рецензия:) Опции

[konstantyn_lvk]

Бывает в гуманитарных научных журналах такой раздел: "Письма в редакцию". Это конечно не приходящие по почте послания "заинтересованных читателей", а особый формат публикаций. Редакторы как правило стараются облечь в него либо тексты, посвященные узкой теме, но не дотягивающие по объему до рубрики "Сообщения", либо не подходящие для "Рецензий" тексты полемические. Последние размещаются в расчете на начало дискуссии, которая для любого периодического издания вещь крайне желательная - оживляет, вызывает дополнительный интерес читателей и тому подобное.

Есть такой раздел и в известном журнале "Вопросы истории". Время от времени страсти там разыгрываются не шуточные, вспомнить лишь спор А.В. Пузанова и В.Д. Дмитриева за приоритеты в исследовании темы сибирских полков "нового строя" XVII в. (Пузанов В.Д. Русские полки "иноземного строя" в Сибири в XVII веке // ВИ. 2006. № 7. С. 110-122; Дмитриев А.В. Еще раз о сибирских полках «нового строя» // ВИ. 2007. № 3. С.173-174; Пузанов В.Д. Обвинения требуют доказательств // ВИ. 2007. № 7. С.174-175; см. тут). В ином жанре состоялась дискуссия Л.А. Исакова и С.А. Нефедова, когда первый подверг в письме критике посвященные военной истории положения статьи второго (Нефедов С.А. Первые шаги на пути модернизации России: реформы середины XVII века // ВИ. 2004. № 4. С.33-53; Исаков Л.А. Спорные вопросы русской военной истории середины XVII века // ВИ. 2005. № 1. С.172-175; Нефедов С.А. Еще раз о спорных вопросах русской военной истории середины XVII века // ВИ. 2005. № 8. С.174-175). Поскольку речь шла не о том, кто у кого списал, но обсуждались содержательные вопросы, разговор вышел интересный. Впрочем, ответ Нефедова на наш взгляд показал неосновательность замечаний, почему видимо обмен мнениями и не получил продолжения. А может быть три текста — максимум, предусмотренный редакцией для дискуссии.

Но тем более интереса вызвало появление в журнале нового письма Исакова, посвященного совсем иной эпохе, но также полемически заостренного (Исаков Л.А. Бедный Павел... // ВИ. 2006. № 12. С. 169-170). Поводом стала увидевшая свет ранее там же статья о известных событиях 11 марта 1801 г. (Сорокин Ю.А. Заговор и цареубийство 11 марта 1801 года // ВИ. 2006. № 4. С. 15-29). Тема интересная, серьезных публикаций по ней за последние годы было немного, тезисы автор письма выдвинул неординарные. Потому попытаемся оценить их убедительность. Тем более, что небольшой объем текста позволяет рассмотреть его просто по абзацам.

«Очередное обращение к теме 11 марта 1801 г. демонстрирует трудность перехода от повторяющихся сюжетов, лиц и обобщений, власть пристрастий над фактом и документом. Способ изложения материала: историографический обзор с утверждением основных положений через «авторитет и большинство» не обещает новизны, но и в историографическом обзоре желательно больше полноты: например, вряд ли стоило оставлять в стороне работы В. Пескова, замечательные по скрупулезной реконструкции, до минут, событий 11 - 12 марта. Сказывается и воздействие Н.Я. Эйдельмана, породившего ряд стереотипов 1980-х годов; Павел I предстает едва ли не Петром Великим. Кажется, автор не возражает против утверждения Б.С. Глаголина: «Цареубийство 11 марта старательно похоронено под клеветнический шелест мемуаров», но это обязывает к внимательному непредвзятому чтению источников.»

Итак, во вводном абзаце автор методом от противного кажется формулирует свое исследовательское кредо: "обещает новизны", "перехода от повторяющихся сюжетов, лиц и обобщений", основываясь на "внимательном непредвзятом чтении источников", "власти... факта и документа." Такой подход не может не радовать. Правда предложение уделить внимание "работам В. Пескова" вызывает некоторое удивление: выдержавшая в серии "Жизнь замечательных людей" как минимум четыре издания в конце 90-х — начале 2000-х годов, книга носит популярный характер и не имеет обязательного научно-справочного аппарата, лишь список использованной литературы в конце (Песков А.М. Павел I. М., 2005). Соответственно, включить это издание в научную историографию темы не представляется возможным, равно как и оценить на чем основана и насколько действительно "скрупулезна реконструкция событий". Не ясно также, почему о творчестве Пескова сказано во множественном числе - кроме вышеупомянутой книги для серии "ЖЗЛ" автор по теме кажется более ничего не опубликовал. Да и выходные данные книги, включая инициалы автора, даны с ошибками.

Похожая история, кстати, имеет место с реконструкцией другого переворота, 28 июня 1762 г., сделанной В. Плугиным (Плугин В.А. Алехан или человек со шрамом: Жизнеописание графа Алексея Орлова-Чесменского. М., 1996) — соображения очень интересны, но форма книги полностью соответствует данному автором подзаголовку: «Документальная повесть с некоторой долей вымысла». То же можно сказать и о лишь недавно опубликованной у нас в переводе с немецкого книге известного искусствоведа и общественного деятеля графа Валентина Платоновича Зубова (Зубов В.П. Павел I. Спб., 2007; см. тут у нас на полке). Содержащийся в ней очень профессиональный и полный критический обзор источников и библиографии, посвященных самому Павлу, его времени, заговору и перевороту, можно только рекомендовать к обязательному прочтению, несмотря на то что он был составлен в 1962 г. Но собственно исследовательская часть книги, где среди прочего подробно восстанавливаются обстоятельства убийства императора, также почти не имеет аппарата, хотя в тексте как правило указано, на что именно опирается и кого цитирует автор. Однако быстро и верно проверить насколько точно и обоснованно — невозможно. В отличие скажем от не менее интересно написанной знаменитой работы Эйдельмана, выдержавшей массу изданий (см. напр.: Эйдельман Н.Я. Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII — начало XIX столетия. Спб., 1992; см. например тут), в которой четкая система ссылок и сносок нисколько не мешает занимательности изложения.

«Бросается в глаза следование историков устоявшейся картине структуры заговора. В центре его П.А. Пален, с неподражаемым искусством приводящий в действие все механизмы интриги: организационные, политические, нравственные; он вербует исполнителей, уговаривает вельмож, вовлекает членов императорской семьи и т.д.»

Вообще мнение о наличии у всех «историков» столь однозначной "устоявшейся картины структуры заговора" представляется не обоснованным. Действительно, Ю.А. Сорокин считает - "главой заговора, по нашему мнению, был граф П.А. Пален, занимавший должность санкт-петербургского военного губернатора" (Сорокин Ю.А. Российский абсолютизм в последней трети XVIII в. Омск, 1999. С. 288-289), судя по ссылкам исходя главным образом из данных А. Коцебу, но в еще большей мере - из выводов, сделанных в начале XX в. Е.С.Шумигорским (Сорокин Ю.А. Заговор и цареубийство 11 марта 1801 года. С. 16-17. Эта статья является переработанным разделом указанной выше монографии исследователя). Субъективные предпосылки мнения Шумигорского, где главной причиной заговора считалась иностранная интрига, а деятелями - "немцы", проанализированы С.Б. Окунем (Окунь С.Б. Дворцовый переворот 1801 года в дореволюционной литературе // Вопросы истории. 1973. № 11. С. 45-47). Однако другие исследователи на основе изучения широкого комплекса источников приходили и к иным выводам. Так, по Н.Я. Эйдельману в центре заговора находилось несколько человек и только по естественном выбытии Н.П. Панина и О.М. де Рибаса там остается П.А. Пален. М.М. Сафонов полагает, что "руководитель дворцового переворота" П.А.Зубов (Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988. С.96). Какова же аргументация Л.А. Исакова по этому вопросу?

«Согласуется ли это с возможностями захудалого лифляндского искателя, поднимавшегося по ступеням служебных чинов, но обращенного в ничто одним неудовольствием императрицы Марии Федоровны через две-три недели после переворота. Ни до участия в заговоре, ни в последующем он не явил той сверхчеловеческой дьявольской энергии, предусмотрительности, предприимчивости, какие приписаны ему исследователями заговора. В отличие от Л.Л. Беннигсена, обнаружившего некоторые командные способности, Пален не проявил себя на военном поприще,оставленном им окончательно в 1812 г., после поражения в первом же столкновении с французами. Между тем уже после переворота 1741 г., когда гвардейцы избивали «немцев» на улицах прикладами, иностранец просто не мог возглавить заговор.»

К сожалению, первое что приходится здесь констатировать — большое количество чисто фактических ошибок. Если посмотреть на биографию Петра Алексеевича Палена (1745-1826), то перед нами предстанет вовсе не «захудалый искатель», но типичный екатерининский орел. Вступив пятнадцати лет в конную гвардию и побывав волонтером в последней кампании Семилетней войны, капралом участвует в перевороте 1762 г., через два года производится в вахмистры гвардии и в 1769 г. выходит ротмистром в армию, на первую турецкую войну, где при взятии Бендер 1770 г. получает ранение в правое колено и орден Св. Георгия 4-го класса. С 1772 г. Пален премьер-майор, а с 1778 г. полковник и командир Ямбургского карабинерного полка. В 1785 г. своим чередом получает чин бригадира, в 1787 г. - генерал-майора, кампании второй турецкой войны делает в Екатеринославской армии, за отличие при штурме Очакова награжден орденом Св. Георгия 3-го класса и полутысячью душ в Полоцком наместничестве. Как видим, «на военном поприще» Петр Алексеевич проявил себя блестяще, в 1790 г. заслужив еще ордена Св. Анны и Владимира 2-й степени. С 1791 г. Пален является правителем Рижского наместничества, а в 1795 г. назначен Курляндским генерал-губернатором — ответственнейший пост, учитывая состоявшееся как раз тогда включение герцогства непосредственно в состав империи. Да и сама эта одна из высших административных должностей давала на местах фактически необъятные полномочия, с подчинением лишь непосредственно императрице и Сенату. При этом Пален остается в военной службе, став в том же году генерал-поручиком, получив орден Св. Александра Невского и имение в Курляндии. (Шилов Д.Н., Кузьмин Ю.А. Члены Государственного совета Российской империи 1801-1906: Биобиблиографический справочник. Спб., 2007. С. 605-607). Как видим еще в екатерининское царствование Петр Алексеевич сделал незаурядную карьеру, имел богатый как военный, так и административный опыт, подразумевавшие наличие и энергии, и предусмотрительности, и предприимчивости.

К слову, не очень понятно почему Л.А. Исаков считает ключевым качеством для организации заговора и переворота именно военные способности, все же это весьма разные жанры. Тем не менее следует заметить, что Л.Л. Беннигсен проявил впоследствии не «некоторые командные», но скорее не совсем заурядные полководческие способности, исходя из истории кампаний 1807 и 1812-1814 гг. Об участии же Палена в кампании 1812 г. ничего не известно, надо полагать автор статьи просто-напросто путает Петра Алексеевича то ли с его сыном Петром Петровичем, известным русским генералом времен наполеоновских войн (Там же. С. 607-609), то ли с его племянником Матвеем Ивановичем, прошедшим эти же войны несколько отставая в чинах от первого (Там же. С. 602-605). Также ошибочно и утверждение про «обращение в ничто» Палена «через две-три недели после переворота» - император уволил его «по прошению» от всех должностей с приказом выехать в курляндское имение через три месяца с лишним, 17 июня 1801 г.

Продолжение следует...

[aleks1]

2я часть
11марта 18001г.
На главной гауптвахте оставшиеся от ‘’часов’’рота 3го батальона ЛГСП.
С ротой следующие офицеры(согласно Леонтьеву)
Капитан Воронков
Поручик Полторацкий(в карауле ‘’не в очередь’’,по личной просьбе наследника)
Прапорщик Ивашкин
‘’Главный рунд’’-капитан Мордвинов
‘’визитер-рунд’’-подпрапорщик(?)Леонтьев(брат мемуариста)
‘’«Гатчинец» Воронков не знает по-французски, но запомнит, что вечером 11 марта перед ними появился важный человек, полковник Петр Волконский, адъютант наследника (будущий министр двора, важнейшее лицо двух следующих царствований). Он о чем-то говорит с Полторацким по-французски, затем с неожиданной для него щедростью угощает Воронкова и Ивашкина водкой. ‘’(Эйдельман)


Полторацкий-’’ Мы ничего не подозревали о том, что готовится; генерал Депрерадович, который должен был нас во все посвятить к концу дня, среди своих треволнений совершенно о том позабыл’’
Эйдельман отмечает-‘’Полторацкий лукавит, ссылаясь на собственную наивность’’,действительно лукавит,не мог же он знать,что капитан Воронков позже расскажет всё подпоручику Леонтьеву -«все сие происшествие, бывшее у них в караульне, сам мне рассказывавший…(Леонтьев),а тот всё запишет.
Из этого следует,что если и Депрерадович(полковой командир ЛГСП и шеф 3го батальона)’’забыл посвятить’’ Полторацкого,то полковой адъютант ЛГСП-Волконский не забыл’’ Он о чем-то говорит с Полторацким по-французски’’( Воронков и Ивашкин не слова не понимают по французски)
Можно с уверенностью сказать,Полторацкий предупрежден Волконским о грядущем событии(близившимся перевороте)
Ночь,в карауле всё спокойно.

Эйдельман- ‘’Константин Маркович Полторацкий рассказывает правду (по-прежнему только преувеличивая свою наивность)’’
Зубов-‘’ . Собственный же рассказ Полторацкого об этом эпизоде кажется недостоверным’’

Воронков(записано Леонтьевым)-‘’ Капитан признается, что его, пьяного, унтер Михайлов разбудил сообщением о лакеях, которые подняли тревогу. Воронков не знал, что ему делать, и решил посоветоваться с Мордвиновым, «главным рундом» (т. е. офицером, обходившим посты), а также с Полторацким (!). Этих офицеров, однако, не оказалось на месте.
Полторацкий-‘’ «Ночь была холодной и дождливой; мы устали. Воронков дремал на чем-то вроде канапе, Ивашкин — на стуле, я вытянулся перед камином в первой комнате, где располагались солдаты. Вбежал придворный лакей с криком: "Импера¬тора убивают!" Внезапно разбуженные, дрожащие и испуганные, мы не зна¬ли, что делать. Воронков исчез. Я остался за старшего. Другой лакей при¬близился ко мне и очень тихо сказал: "Господин офицер, вас спрашивает полковник К..." Я нашел его в коридоре в рубашке, кальсонах и ночном кол¬паке. Дрожа всем телом, он сказал мне прерывающимся голосом: "Господин офицер, кем бы вы ни были, завтра вы станете первым человеком в России; бегите, бегите на помощь Императору, изменники его убивают!" После это¬го он оставил меня и, ускользнув потайными проходами, добрался до сосед¬него дома, где и спрятался. Обнажив шпагу, я вернулся и прокричал моим солдатам: "Ребята, за царя!" Все устремились за мной. Мы поднялись по большой лестнице, на верху которой появились Пален и Бенигсен. Они вос¬кликнули: "Караул, стой!", добавив: "Государь скончался, у нас теперь но¬вый император, Александр Павлович’’

Противоречия здесь следущие:
Воронков- ‘’Этих офицеров, однако, не оказалось на месте’’(те-Полторацкого и Мордвинова)
Полторацкий-‘’ Внезапно разбуженные, дрожащие и испуганные, мы не зна¬ли, что делать. Воронков исчез’’
Два взаимоисключающих обвинения!
Ну и кому прикажете здесь верить?
‘’После уже [Воронков] догадался, для чего Мордвинов не ходил к главным рундам, ибо он давал время заговорщикам управляться с Павлом, а Воронкову спать». В подобном же умысле капитан уверенно обвиняет и Полторацкого, но признается, что «догадался после, а не тогда, когда и сам испугался, и видел еще прапорщика Ивашкина, прижавшегося от страха к знаменитому прапорщику(правильно-подпрапорщику-А.Ф.) Гурко’’(Эйдельман перефразирует Леонтьева)

-Шум во дворце,прибегают лакеи(камердинер или гайдук,скорее первое)
Полторацкий беседует с ними на выходе(!) из караульного помещения,не пропуская их внутрь,чтобы не волновать солдат и не будить Воронкова!
Воронков спит.
Полторацкий и Мордвинов покидают караул.
Унтер Михайлов будит Воронкова сообщением о лакеях, которые подняли тревогу.
Воронков видит,что Полторацкий и Мордвинов отсутствуют,остался дрожащий прапорщик Ивашкин, прижавшийся от страха к подпрапорщику Гурко,все уже понимают,что происходит нечто страшное…
Посмотря на часы и видя первый час пополуночи, Воронков решился послать брата моего Владимира [т. е. брата мемуариста, Владимира Леонтьева]»; зеленого юнкера капитан отправляет на поиски ответственного офицера,
Но-’’а сам, не взирая на шум во дворце не двигается с места (опасаясь: «вдруг все выйдет ложь!)’’
Время идет,странно то,что солдаты этого караула не шумят и не требуют вести их на помощь царю,в отличии от караула лейб-батальона ЛГПП,которые- ‘’Поняв, что в замке проис¬ходит что-то необыкновенное, солдаты, подозревая, что императору угро¬жает опасность, громко выражали свои подозрения и волновались. Еще ми¬нута — и Павел мог быть спасен ими.’’(Зубов)
,да и по свидетельству того же Леонтьева(находящегося в наружном оцеплении замка)-‘’ Меж тем у дворца действительно усиливается ночная тревога. Леонтьев, воспоминания которого особенно внушают доверие, видит с улицы мелькание огней в дворцовых окнах. Семеновские солдаты шепчутся: «Братцы, во дворце что-то не здорово» – и готовы на помощь. Тут подскакал подполковник(правильно-полковник,А.Ф.) Вадковский и начал говорить о хорошей службе при Екатерине II, «подавая надежду на перемену правления, но солдаты молчали».’’(Эйдельман)
Здесь будет любопытно замечание Зубова(писатель,автор книги’’Павел 1’’)- ‘’Мы знаем из других источников, что все офицеры, а может быть, и солда¬ты караула, за исключением одного только Пейкера(читай-Воронков,А.Ф.), были посвящены в за¬говор’’
Весьма похоже на истину…

‘’Меж тем во дворце колеблющийся капитан Воронков слышит удар колокола, означающий вызов караульных с оружием на главную гауптвахту.(плац-форму во дворе замка-А.Ф.) Он бежит со своими солдатами и понимает, что сигнал дал Пален, стоящий «с толпою заговорщиков, державших зажженные факелы» (очевидно, со своею колонной, которую повел с талызинского пиршества).’’(Эйдельман излагает по Леонтьеву)

«Воронков поспешно скомандовал от ноги, приказал заходить караулу справа и слева в намерении окружить графа (делая все сие, как сам после признавался, в ужасе и не зная, что сам делал), но сей закричал в это время: «Ребята! У нас император Александр! Ура!» Воронков кричавшим с великим усердием солдатам «ура» хотел сие воспретить, закричав «цыц!». Но граф Пален, бросясь к Воронкову и схватя его за галстук, сказал ему: «Молчи, я тебя удавлю!» И, обратясь к явившемуся(!) теперь поручику Полторацкому, сказал: «Извольте командовать на караул». Воронков жаловался, что Пален «едва было не удавил в самом деле его, и не мудрено: граф был высокого роста и мужчина здоровый, а Воронков маленький и толстенький». (Эйдельман -по Леонтьеву)
Вдруг появился-‘’ явившемуся теперь поручику Полторацкому’’и принял команду над караулом.
А как же эпизод который описывает Полторацкий-’’ Обнажив шпагу, я вернулся и прокричал моим солдатам: "Ребята, за царя!" Все устремились за мной. Мы поднялись по большой лестнице, на верху которой появились Пален и Бенигсен. Они вос¬кликнули: "Караул, стой!", добавив: "Государь скончался, у нас теперь но¬вый император, Александр Павлович’’?

Cкорее всего это вымысел чистой воды,здесь верить приходится капитану Воронкову,чем заговорщику Полторацкому.
Сообразительный Полторацкий посмотрев,что со временем делалось с участниками заговора,приписал себе попытку ‘’спасения’’императора.

Едва приняв команду над караулом он бросив своих солдат кинулся к наследнику’’«Я обожал великого князя, – вспомнит К. М. Полторацкий, – я был счастлив его воцарением, я был молод, возбужден и, ни с кем не посоветовавшись, побежал в его апартаменты(как видно простой поручик прекрасно ориентировался в’’лабиринтах’’замка-А.Ф.). Он сидел в кресле, без мундира, но в штанах, жилете и с синей лентой поверх жилета…

Увидя меня, он поднялся, очень бледный; я отдал честь, первый назвав его «Ваше императорское величество».

«Что ты, что ты, Полторацкий! – сказал оп прерывистым голосом.

Железная рука оттолкнула меня, и Пален с Беннигсеном приблизились. Первый очень тихо сказал несколько слов императору, который воскликнул с горестным волнением: «Как вы посмели! Я этого никогда не желал и не приказывал», и он повалился па пол. Его уговорили подняться, и Пален, встав на колени, сказал: «Ваше величество, теперь не время… 42 миллиона человек зависят от Вашей твердости». Пален повернулся и сказал мне: «Господин офицер, извольте идти в Ваш караул. Император сейчас выйдет». Действительно, по прошествии 10 минут император показался перед нами, сказав: «Батюшка скончался апоплексическим ударом, все при мне будет, как при бабушке».

Крики «ура» раздались со всех сторон…».(Cеменовцы,но звучит сомнительно в изложении Полторацкого)

13. Зубов в примечаниях –‘’Мемуары поручика Семеновского полка Константина Марковича Полторацкого относятся к воспоминаниям человека, сыгравшего опреде¬ленную, хотя и подчиненную роль в событиях ночи 11 марта в Михайлов¬ском замке. Они представляют собой рукопись на французском языке, кото¬рая находилась в Собственной его императорского величества библиотеке в Зимнем дворце и публиковалась в разное время лишь в виде коротких вы¬держек. Самый большой отрывок приводится во французской переработке первого тома пятитомного труда Н. Шильдера об Александре I, который был опубликован под названием «Н. Шильдер. История Павла I в анекдотах, пе¬реведенная с русского Дмитрием Бенкендорфом»1. В то время места, в ко¬торых говорилось о смерти Павла, в России не могли быть опубликованы. Я уже указывал на причины, по которым рассказ этого офицера мог быть ис¬пользован только с большими оговорками (см.: с. 133-134).’’

Нужно рассмотреть ещё и следующий эпизод:
Как известно заговорщики(Пален и Зубов) условились встретится (сомкнуться)во дворце,скорее всего возле спальни императора,и здесь не нужно упускать роли связных офицеров,которые курсировали по крайней мере с одной стороны(Зубов,Беннигсен)для наблюдения,что происходит в караулах(военным было бы глупо не обеспечить себе тыл)и для установления связи с ожидавшейся колонной Палена,Полторацкий во время своего изчезновения из караульного помещения вполне возможно бегал докладывать таким офицерам ‘’связи’’
Зубов(‘’император Павел 1’’)стр.130- ‘’В эту минуту один из офицеров доложил князю Зубову, что дворцовая стража собирается оказать сопротивление, а Палена с его колонной все еще нет’’

Cо своей стороны Пален так же рассылал’’связных’’-‘’ Какое страшное спокойствие между тем царствовало во всем дворце, видно из следующаго обстоятельства. Один молодой офицер, князь Вяземский, был послан графом Паленом, чтобы остановить какой-то батальон, который пошел слишком далеко. По возвращении своем он более не нашел заговорщиков; они уже вошли во внутренние покои. Он хотел пойти за ними чрез главный вход дворца, заблудился и попал в первую залу нижняго этажа, где стояли на карауле гренадеры1). Все спали. Один только офицер проснулся и спросил: что ему нужно?—«Я ищу графа Палена», со страхом сказал Вяземский.—«Он здесь не проходил», отвечал офицер и безпрепятственно пропустил его. Вяземский взошел по парадной лестнице и снова наткнулся на двух часовых, которые при виде его задрожали без всякой причины. Он тоже задрожал, повторил свой вопрос, получил тот же ответ и также тут не был задержан. Проникая дальше2), он встретил двух истопников, которые бежали в испуге и хотели шуметь; увидев его, они еще более испугались и повернули назад. Наконец он отыскал заговорщиков; тогда только он ободрился, потому что при совершении подобных злодейств люди бывают храбры только толпою, а в отдельности каждый из них трепещет.(Коцебу)

1) В нижнем этаже овальная зала, примыкавшая с левой стороны к парадной лестнице, если идти со двора.
2) В длинную залу(в 10 сажен) с античными статуями и бюстами, позади церкви..

Местоположение караулов в этом отрывке показано с удивительной точностью.
Как видим все дрожат…
А ведь замке был ещё и наряд фельдъегерей…
Без редакции.