Историческая и околореконструкторская)) литература нашего детства Опции

[Ульянов]

Давайте, что ли, вспомним))) Вот отлично помню, как меня эта повесть в "Пионере" задела за живое.

Прямо, чистая "реконструкция" )))

Владислав Крапивин.
Бегство рогатых викингов


Сережка, Виктория, Стасик и Борька сидели на верхней перекладине
забора, которая называлась "насест". Это было их любимое место. Они сидели и
бездельничали. Хмурый Джонни влез на насест и сообщил:
-- Самохин опять пиратничает...
-- Что? -- напружиненно переспросил Сергей?
-- Понаделали всякого оружия и на всех лезут. У Митьки Волкова и
Павлика Гаврина плотину сломали. Они ее в овраге на ручье делали, а они
растоптали.
-- Шакалы! -- искренне сказала Вика. -- Нашли на кого нападать!
Сережка прищурился и медленно произнес:
-- Думают, если Санька уехал, Митьку можно задевать...
Санька был братом пятилетнего Митьки и приятелем Сергея.
-- Пошли, поговорим с ними, -- деловито предложил Борис.
-- Их шестнадцать, -- сказал Джонни. -- И мечи, и щиты, и копья. Вот
они скоро здесь проходить будут, увидите.
И правда, через минуту раздался дружный топот и бренчание. Топала
Толькина компания, а бренчали доспехи.
-- Укройсь, -- велел Сережка. Они прыгнули с забора и прильнули к
щелям.
По дороге шло грозное войско.
Необычный был у войска строй. Впереди шел один человек, за ним два --
плечом к плечу, потом шеренга из трех, за ней -- из четырех. А дальше снова
шли три, два и один. Получался остроконечный четырехугольник -- ромб.
Каждый воин держал громадный, как цирковая афиша, щит, который закрывал
хозяина от щиколоток до плеч. Все щиты смыкались краями и опоясывали строй,
как сплошная броня.
Но удивительней всего оказались шлемы. Чего здесь только не было!
Ржавые каски, кастрюли с прорезями для глаз, колпаки от автомобильных фар,
алюминиевые тазики. И каждый шлем был с рогами! Рога из железных трубок, из
проволоки, из жести -- припаянные, приклепанные, прикрученные -- торчали
грозно и вызывающе.
Самохин шел первым. На нем сверкал никелированный чайник. Из носика
чайника получился отличный рог. Второй рог -- такой же -- был припаян с
другой стороны. Крышка, видно, тоже была припаяна. Чайник закрывал лицо до
подбородка. На блестящем металле чернели прорези для глаз.
Над щитами, над шлемами гордо подымались копья. Мочальные хвосты и
пестрые флажки реяли у наконечников.
-- Ну и стадо, -- сказала Вика.
-- Смех смехом, а не подступишься, -- возразил Борька. -- Даже из
рогаток не прошибешь.

http://lib.ru/KRAPIWIN/vikingi.txt

[Такшеев]

Крапивин- один из любимейших писателей детства. как и Кир Булычёв с его Алисой.
собрал почти всего- в старости читать буду.

[Света]

Крапивин- один из любимейших писателей детства. как и Кир Булычёв с его Алисой.
собрал почти всего- в старости читать буду.

аналогично,Саш!
в старости буду перечитывать по цатому разу!

вот тоже...
"Дети синего фламинго"

..В тот вечер мы играли в войну. Не в современную войну, где дым и грохот, а в рыцарей. У нас были деревянные мечи и щиты из фанеры. На щитах каждый рисовал какой-нибудь знак – свой рыцарский герб. У меня был олень. Такой же, как на моей майке. Просто я ничего не мог придумать и срисовал этого оленя с майки. И получилось здорово – будто у меня и правда свой герб: на щите и на одежде…

В нашей армии было пять человек, а у противников шесть. Поэтому договорились, что мы будем укрываться в засадах, а они нас искать: у тех, кто прячется, всегда есть преимущество.

По сигналу мы разбежались. Я сразу кинулся в “ущелье”. Это заросший лопухами проход между глухой стеной двухэтажного дома и высоким сараем. Я знал, что очень скоро противники побегут через “ущелье” в соседний сквер – искать нас в кустах желтой акации.

В проходе спрятаться было негде: лопухи мы порядком повытоптали. Но из-под крыши сарая торчала толстая жердь, я ее давно заприметил. Я закинул за спину щит, а меч сунул под резинку на шортах – так, что клинок вылез из штанины, и стал взбираться.

Бревна, из которых был сложен сарай, рассохлись от старости, в них чернели щели. Они помогали мне цепляться. Скользкие сандалии срывались, занозистый меч царапал ногу, но все же я добрался до жерди. Ухватился за нее и повис.

Мускулы у меня не очень-то сильные, подтягиваться я плохо умею. Но пальцы и кисти рук у меня крепкие – такой уж я уродился. Я долго-долго могу вертеть мечом во время боя, а если во что-нибудь вцеплюсь, могу висеть хоть целый день. Ну, не день, а, скажем, полчаса.

Значит, я повис и стал ждать рыцарей чужой армии.

Скоро они появились. Втроем. Пригибаясь, они шли гуськом и, конечно, вверх не взглянули. Когда предводитель оказался почти подо мной, я разжал пальцы.

Вот уж в самом деле – как снег на голову!

От моих сандалий до земли было метра три, но примятые лопухи смягчили толчок. Противники и опомниться не успели: трах, трах! – я нанес одному два удара. Трах, трах – другому!

Мы всегда играли честно, без лишних споров. Два удара получил – значит, убит. Оба рыцаря надулись, но отошли в сторону. Зато третий, еще не задетый моим мечом, поднял щит и бросился в атаку.

Его звали Толик. Он был из другого квартала и редко играл с нами. Лишь когда мы увлеклись рыцарскими боями, он стал приходить каждый день. Мне раньше казалось, что он слабенький, но сейчас я понял, какой это боец. Он был поменьше меня, но быстрый и такой смелый. К тому же он, видимо, рассердился и решил отомстить за двух своих соратников.

Ух, как по-боевому блестели его темные глаза над верхним краем щита! А на щите чернели скрещенные стрелы и пламенело оранжевое солнце.

Он крепко насел на меня, и я отступил к выходу из “ущелья”. Но тут со двора кинулся мне на помощь Степка Шувалов. Он не очень ловкий фехтовальщик, но зато большой и тяжелый, как настоящий рыцарь в доспехах. Вдвоем мы сразу оттеснили Толика в другой конец прохода, к овражку, что тянется вдоль огородов. Толик отступил на самый край и отбивался изо всех сил. Но что он мог сделать против нас двоих?

– Сдавайся, – сказал Степка.

Наш противник лишь глазами сверкнул из-за щита. И еще сильнее замахал мечом…

Наш овражек неглубокий, но к августу он доверху зарастает темной, злющей, как тысяча гадюк, крапивой, и падать в него – все равно что в кипяток. А Толик стоял уже на кромке. Он, видимо, сильно устал: даже дышал со всхлипом. И я… в общем, я сделал шаг в сторону и опустил меч.

Толик замер на миг. Потом прыгнул между мной и Степкой и отбежал на несколько шагов.

Степка обалдело уставился на меня:

– Ты чего?

– Ничего… Он же сорваться мог.

– Ну и что? Сдавался бы.

– Он не сдастся, – сказал я.

– Ну и летел бы тогда!

– Летел бы? Сам попробуй! Думаешь, приятно?

– Ну так чего ж… – немного растерянно проговорил Степка. – Это же война…

– Война должна быть честная.

Степка тяжело засопел. Он был не злой, только медленно соображал. И когда что-нибудь не понимал, начинал так вот сопеть. Наконец он пробубнил:

– Подумаешь… Он же в длинных штанах и в куртке. Ну и свалился бы…

– Вот балда! А руки? А лицо?

Я словно совсем близко увидел Толькино загорелое лицо с белыми волдырями от злых укусов. Меня даже передернуло. Я не выношу, если у кого-нибудь боль. Особенно вот такая… обидная. И главное, за что? За то, что он так смело сражался?

Я оглянулся на Толика. Он не убежал. Стоял с мечом наготове. Он не хотел уходить от боя!

Сообщение отредактировал Света - 14.12.2009, 16:30