Южное направление в 1812, о Бузине ни слова Опции

[Юрий]

События развивались следующим образом: вначале австрийцы перешли границу и оттеснили передовые части Тормасова, о численности 3-й армии Наполеон на этот момент имел самое приблизительное представление, во всяком случае считал его крайне незначительным, почему и распорядился произвести рокировку – вместо 36-тысячного австрийского корпуса сюда направляется 17-тысячный саксонский (что само по себе ярко свидетельствует, сколь мало его интересовало это направление).
После Кобрина сначала Шварценберг своим приказом разворачивает корпус, информируя Наполеона о принятом решении, и только потом император, одобрив уже отданные приказы, подтверждает их исполнение. Не припомню, чтобы кто-либо из французских командиров корпусов в русской кампании принимал решения подобного стратегического уровня самостоятельно (исключая, может быть историю с бродом у Студянки, но там было дело случая). Правда и австрийский корпус был в России на особом положении – в состав ВА он не входил, свой знаменитый приказ («Вторая Полькая война началась…») Наполеон распорядился в австрийском корпусе не зачитывать, а Шварценберг в своем приказе подчеркнул «Мы сражаемся не за Наполеона, а вместе с Наполеоном». Не без того, чтобы здесь сыграли роль собственно австрийские интересы – разгром России был Австрии совсем не на руку, в отличие от Пруссии, рассчитывавшей при победе на территориальные приобретения. Австрия «шкурных» интересов не имела: новые земли ей нафиг не нужны были (события трехлетней давности показали, что дай-то бог со своими восточными территориями разобраться).
После Городечной Тормасов отходит к Луцку, оставляя между собой и союзниками полосу болот с немногочисленными дорогами, по которым их можно пересечь. Поскольку перед Шварценбергом не стояла задача разбить Тормасова, он естественно его не преследует. Приход Дунайской армии кардинально меняет соотношение сил на этом участке – Шварценберг отходит на запад, прикрывая территорию ВГВ, Чичагов сначала тянется за ним, теряет время, и только потом уходит к Борисову. В этой ситуации Шварценберг вполне мог остаться на месте, но он вновь переходит в наступление, имеет некоторые локальные успехи, однако «под раздачу» опять попадают саксонцы и союзники возвращаются на исходные. Отъезд Наполеона из армии де-факто освободил Шварценберга от необходимости исполнять приказы французского командования – теперь его задачей было спасать своих людей, что он с успехом и выполнил (используя свои дипломатические способности, причем сделал это в более достойной для Австрии форме, чем те же пруссаки). Занавес.
В целом следует признать, что в выполнении своих союзных обязательств (прочие контингенты выполняли скорее вассальные) Австрия оказалась более порядочной, чем «любезный друг» Александр в 1809.
P.S. Не вижу причин оглуплять противника – невелика честь одержать победу над дураками.

Сообщение отредактировал Юрий - 23.8.2012, 12:40

[Львовянин]

В 1812 году Шварценберг, подчинявшийся исключительно лично Наполеону (это он прекрасно знал, ведь он сам подписывал созный договор с Францией), самостоятельно повернул против Тормасова, когда саксонцы проиграли в Кобрине. В принципе, его обязательства не состояли в том, чтобы уничтожать Тормасова и идти на Киев (как рекомендовал ему, обратите внимание, не приказывал, о поощрял, так сказать.. Бони, находящийся в неведении о силах русских войск на Волыни). Конечно, он навалял Тормасову под Городечной, да так, что, прояви он больше прыти, то армии Тормасова бы не существовало, как организованной силы на южном ТВД, учитывая жуткие ошибки русского полководца (об этом свидетельствуют Бутурлин, и, сквозь зубы, Михайловский-Динилевский, не говоря уже о саксонских и австрийских авторах). Однако Шварценберг был не только хорошим полководцем (об этом свидетельствуют его поведение и приказы в период кампании), но и великолепным дипломатом, который понимал, что с уничтожением России Австрия станет игрушкой для Франции Бонапарта. Поэтому и не стал Тормасова уничтожать, хотя войне научил. Далее, правильно пишет Юрий, в отличие от гнусных пруссаков, сначала сомозабвенно сражавшихся за Наполеона, а потом враз его предавших, Щварценберг был человек чести, военный! Он до конца (то есть до отступления в Галицию по приказу императора) выполнял поставленную ему задачу - прикрывать фланг уже несуществующей Великой армии и защищал Великое Герцогство Варшавское, пока все не стало так, как стало на лето 1813 года. Но это - дело политиков, а Шварценберг был ревностный вояка, выполнявший любые, даже сомнительные, приказы своего императора. Однако он ни при каких условиях, как его не напрягал его Наполеон через своего министра иностранных дел, не был настроен погубить свой корпус ради спасения остатков французских войск - это были лучшие части австрийской армии, в последствии ставшие основой Богемской армии. Поэтому и возглавил в 1813 году союзные силы (что свидетельствует об уважении к нему Александра, а это немалого стоит!).
Так что ситуация 1812 года со стороны австрийцев была конечно значительно более порядочной, чем поведение (хотя и совершенно понятное поведение) русских войск в 1809 году в Галиции.