Южное направление в 1812, о Бузине ни слова Опции

[Юрий]

События развивались следующим образом: вначале австрийцы перешли границу и оттеснили передовые части Тормасова, о численности 3-й армии Наполеон на этот момент имел самое приблизительное представление, во всяком случае считал его крайне незначительным, почему и распорядился произвести рокировку – вместо 36-тысячного австрийского корпуса сюда направляется 17-тысячный саксонский (что само по себе ярко свидетельствует, сколь мало его интересовало это направление).
После Кобрина сначала Шварценберг своим приказом разворачивает корпус, информируя Наполеона о принятом решении, и только потом император, одобрив уже отданные приказы, подтверждает их исполнение. Не припомню, чтобы кто-либо из французских командиров корпусов в русской кампании принимал решения подобного стратегического уровня самостоятельно (исключая, может быть историю с бродом у Студянки, но там было дело случая). Правда и австрийский корпус был в России на особом положении – в состав ВА он не входил, свой знаменитый приказ («Вторая Полькая война началась…») Наполеон распорядился в австрийском корпусе не зачитывать, а Шварценберг в своем приказе подчеркнул «Мы сражаемся не за Наполеона, а вместе с Наполеоном». Не без того, чтобы здесь сыграли роль собственно австрийские интересы – разгром России был Австрии совсем не на руку, в отличие от Пруссии, рассчитывавшей при победе на территориальные приобретения. Австрия «шкурных» интересов не имела: новые земли ей нафиг не нужны были (события трехлетней давности показали, что дай-то бог со своими восточными территориями разобраться).
После Городечной Тормасов отходит к Луцку, оставляя между собой и союзниками полосу болот с немногочисленными дорогами, по которым их можно пересечь. Поскольку перед Шварценбергом не стояла задача разбить Тормасова, он естественно его не преследует. Приход Дунайской армии кардинально меняет соотношение сил на этом участке – Шварценберг отходит на запад, прикрывая территорию ВГВ, Чичагов сначала тянется за ним, теряет время, и только потом уходит к Борисову. В этой ситуации Шварценберг вполне мог остаться на месте, но он вновь переходит в наступление, имеет некоторые локальные успехи, однако «под раздачу» опять попадают саксонцы и союзники возвращаются на исходные. Отъезд Наполеона из армии де-факто освободил Шварценберга от необходимости исполнять приказы французского командования – теперь его задачей было спасать своих людей, что он с успехом и выполнил (используя свои дипломатические способности, причем сделал это в более достойной для Австрии форме, чем те же пруссаки). Занавес.
В целом следует признать, что в выполнении своих союзных обязательств (прочие контингенты выполняли скорее вассальные) Австрия оказалась более порядочной, чем «любезный друг» Александр в 1809.
P.S. Не вижу причин оглуплять противника – невелика честь одержать победу над дураками.

Сообщение отредактировал Юрий - 23.8.2012, 12:40

[cambronne]

Из всех союзников одни только поляки оставались рыцарски верными Наполеону до самого конца, остальные предпочли быть циничными прагматиками. Кто-то при этом выиграл больше, кто-то меньше, а кто-то, не шибко быстро соображающий, даже потерял (но зато остался на троне).

Я бы сюда еще Саксонию прибавил. До последнего стояли... За что и поплатились территориями и свободами... На неё потом всех собак союзники и понавешали...
Может от того, что Пруссия и Австрия стали делить саксонские земли, Россия и оторвала себе ВСЮ Польшу?

Сообщение отредактировал cambronne - 24.8.2012, 15:39

[konstantyn_lvk]

Я бы сюда еще Саксонию прибавил. До последнего стояли... За что и поплатились территориями и свободами... На неё потом всех собак союзники и понавешали...

До последнего стоял их король. Пока подданным это окончательно не надоело и они попросту не перешли на сторону союзников уже прямо на поле сражения, организованно и массово.

Может от того, что Пруссия и Австрия стали делить саксонские земли, Россия и оторвала себе ВСЮ Польшу?

"Хорошая версия, многое объясняет"(с) Один недостаток - не имеет ничего общего с исторической действительностью. Но нас ведь это не пугает, да?