Дневник солдата армии Урфина Джуса, Не спрашивай, по кому стучит дятел, он стучит по тебе Опции

[morentz]

29 августа,
фильтрационно-полировочный сборочный пункт в Стране жевунов
***********************************************************************
Решив начать писать этот дневник, я, возможно, поставил перед собой заведомо невыполнимую задачу и, неизвестно, смогу ли я продолжать его писать. Однако, странным образом потребность в его написании возникла во мне нынешним утром. Как говорит мой несносный и хамоватый «постельный товарищ» Чурбан №7: «Таких как ты вытесывают уже с короедами в башке». Возможно, он прав. Откуда взялось это слово «постельный товарищ» среди существ не нуждающихся в сне и, следовательно, в постелях? Впрочем, подобные вопросы и вопросы, как таковые, кажется, возникают только у меня. «Так приказали говорить», это все, что удалось узнать. Что значит «так говорить»? И кто приказал? Говорили о каком-то «Палисандровом генерале». Что было особенно забавно, так это рабская готовность и потребность со стороны всех, кто меня окружает, шкурить и полировать этому неведомому «генералу» заднюю часть тулова и всячески пресмыкаться перед ним. Таково окружение, среди которого мне предстоит жить. Насмешка судьбы над Заготовкой благородного Эбенового дерева, предназначенного для изготовления стола одного весьма уважаемого философа. Увы! Выструганная весьма неумело и грубо эбеновая голова была водружена на столь же грубо вытесанное туловище из заурядного простонародного дуба, из которого также были сделаны руки и ноги.
Сегодня утром наш взвод в прямом смысле слова собрали. Весьма интересный опыт- из кучи свежевыструганных голов, видеть свое будущее тулово, а также ноги и руки лежащими в рассортированных кучах, знать, что это части ТВОЕГО тела, но при этом осознавать свою беспомощность и полностью зависеть от произвола и ухваток омерзительного «Клоуна», который, изрыгая отвратительные проклятия, кое-как собирал наш взвод, вгоняя конечности в пазы на туловах ударами молотка. Эту работу, как и все, чем он занимался, он делал кое-как, не скрывая своего отвращения к тому факту, что он в принципе должен что-либо делать.

2 сентября. Роща у развилки Дороги из желтого кирпича
************************************************
Два дня назад наш взвод собрали и выдали «униформу», если так можно назвать весьма неравномерное покрытие слоем краски тулова и всего прочего. Абсолютно нефункциональные и оттого особенно смешные широкие белые полосы крест-накрест пересекающие тулово должны по мысли вдохновителей всей это затеи придать нам «воинственный» вид и сделать «солдатами». Мое безобидное замечание о том, что эти полосы подразумевают наличие патронной сумы, а, следовательно, ружья, и, кроме того, полусабли или как минимум штыковых ножен не только осталось непонятым, но привело к серии ударов дубины по голове со стороны грубого и невежественного капрала, которому, вероятно, было совершенно невдомек, что мы не можем чувствовать боль. Но, как я подозреваю, главным тут было то, что он просто любит сам процесс битья, тем самым утверждая свою власть и увеличивая собственную самооценку. По моим весьма поверхностным наблюдениям в этом и есть суть военной иерархии и сути армии как института- в праве безнаказанно унижать тех, кто ниже тебя по положению.
Самым забавным было наблюдать удивление этого недоумка тем фактом, что пострадала от ударов не столько моя голова, сколько его же дубина. Хотя это был совершенно предсказуемый эффект столкновения эбенового дерева, из которого сделана моя голова, и его дубины, сделанной из какой то весьма заурядной породы деревесины.
Терпеть не могу желтый цвет, однако обречен быть его пленником. Получил также и имя «Дуболом№8». Выбор имени говорит больше не обо мне, а об уровне интеллекта тех, кто его выдумал, одно на всех. Обезличивание, вот еще одна из основ существования армии.

Сообщение отредактировал morentz - 18.7.2015, 1:29

[morentz]

Продолжение "Дневника"

10 сентября. Лагерь на пути в Изумрудный город
«Вокруг витали нехорошие вибрации. Нет, решительно, воздух Волшебной страны не подходит психоделикам».
***************************************************
Общий смотр, о котором было столько разговоров, состоялся и стал, как я и предполагал, очередным низкопробным, на грани кича, милитаристским балаганом. Не лучше был и последовавший затем парад – помпезное и шумное шествие однообразных стройных рядов бодрых идиотов. Не знаю, была ли достигнута цель всего этого дорогостоящего спектакля, призванного устрашить врага, во всяком случае для меня это послужило очередным подтверждением догадки, что военная бутафория и армия противопоказаны утонченным и созерцательным натурам.
Перед смотром всем капралам выдали вместо дубин кривые зазубренные сабли, больше напоминающие пилы. Большую глупость вряд ли можно было сделать. С равным успехом можно было бы сразу распилить на дрова треть армии. Первым делом эти истуканы из красного дерева начали проверять остроту этого оружия, которым они очень кичились перед солдатами. Лишившись нескольких пальцев на руках, они поняли, хотя, разумеется, не сразу, что лучше проверять свои сабли на ком-то другом. Естественно, жертвой унтер-офицерского произвола были обречены стать мы, солдаты. Если раньше можно было отделаться совершенно безобидным ударом дубины, которая могла в худшем случае оставить небольшую вмятину на тулове, то теперь капрал, проявляя свое недовольство недостаточной по его мнению расторопностью солдат, мог запросто разрубить пополам голову несчастному. Не могу сказать, сколько рук и ног было отрублено в процессе подготовки к смотру, но я видел, как едва скрывающие смех жевуны и мигуны складывали изувеченные безжизненные тела и разрубленные головы в штабели под навес для последующего ремонта. Наш взвод лишился трех солдат из десяти. И это еще даже не началась та самая война, ради которой, собственно, и была создана эта армия!
* * *
Про состоявшийся, наконец, смотр можно сказать только то, что он стал еще одним разочарованием. На сей раз в тех, кто облечен высшей властью и от кого зависит наша судьба. Я, конечно, и раньше не питал особых иллюзий на их счет, но те жалкие и ущербные существа, которыми оказались и «Палисандровый генерал» и сам Урфин Джус , превзошли самые худшие мои опасения.
Единственное, что оказалось правдой в слащавых историях о «Палисандровом генерале», порожденных природным подобострастием по отношению к вышестоящим, так это то, что он и в самом деле палисандровый. На деле это был весьма тщательно выпиленный, отшкуренный и отполированный, покрытый замысловатым узором толстопузый деревянный болван, вооруженный тяжелой палицей, с лицом дауна и цветочным горшком на башке. Больше всего он напоминает комод, больной «Синдромом Туретта» и продающийся отдельно от гарнитура. От его непрерывных воплей некоторые солдаты и даже капралы чуть не развалились на куски, а я едва не выронил свое псевдо-оружие - дубину. По существу умение орать, строить грозные гримасы и принимать картинные позы, это все, что, видимо, требуется генералу, чтобы командовать войском.
Сам Урфин Джус появился перед выстроенными «шпалерами» войсками верхом на одутловатом, страдающим отдышкой старом медведе с проплешинами на шкуре. Это не удивительно, если вспомнить, что этот медведь по существу является оживленной курсовой работой ученика таксидермиста.
Повелитель Урфин Джус при ближайшем рассмотрением оказался явно неуверенным в себе, неприятным, нервным и злобным субьектом в покрытом перхотью дорогом зеленом камзоле. Попытка придать своему лицу грозное и вместе с тем величественное выражение в его исполнении больше походило на гримасу страдающего хроническим запором учителя геометрии средней школы.
Единственное, что, действительно, заслуживало внимания и осмысления, это внезапное и эффектное появление филина, который откуда ни возмись вдруг возник в небе над головой Урфина Джуса, в тот самый момент когда он проезжал на шелудивом медведе вдоль строя солдат. Выдержав паузу и улучив момент, когда этот филин оказался точно над его головой, повелитель произнес нарочито громко совершенно очевидно заранее заученную фразу : « И с такими дуболомами все не наступать и не наступать?»
Стоит присмотреться к этому филину, в его глазах, когда он приземлился на плечо Урфина Джуса, я заметил проблеск иронии и ума. Пожалуй, эта птица единственное существо во всей армии, которое понимает природу и, возможно, истинную подоплеку того фарса по названием «поход на Изумрудный город», в котором я вынужден участвовать не по своей воле…..

Сообщение отредактировал morentz - 20.7.2015, 16:34