Письма смоленского дворянина со службы из Пскова 1701 г. Опции

[konstantyn_lvk]

Взято отсюда.

"ТЕПЕРЬ СТОИМ НА ПОСАДЕ В ЗАВЕЛИЧУ"

О чем писал русский дворянин на театре военных действий

ТЯЖКИМ для Пскова выдался 1701 год Начавшаяся в августе 1700 года Северная война с Швецией прервала оживленную торговлю псковских купцов с Прибалтикой, а после поражения русских войск под Нарвой Псков стал прифронтовым городом, главной базой армии Бориса Петровича Шереметева.

В самом городе, на посаде и в ближайших окрестностях Пскова были размещены более 30 тысяч солдат, в большинстве своем - кавалеристов. В городе и селах подскочили цены на продовольствие и фураж. Разношерстная армия Шереметева включала в свой состав русских помещиков, украинских казаков, татар и калмыков. Местное население далеко не всегда испытывало восторг по отношению к своим «защитникам». Как жаловался впоследствии наказной гетман украинских казаков Данила Апостол, «еще во псковщине будучи, слышали мы в народе слова, будто от нас никакого не было дела и службы...».

О чем думали русские солдаты и офицеры, стоя в Пскове и готовясь к походу на Запад? Мы об этом даже догадываться не можем в большинстве случаев, так как частные архивы русских дворян в большинстве своем погибли. Как писал А.С. Пушкин, «русский ветреный боярин почитал грамоты царей за пыльный сор календарей». И все же кое-что до нас дошло. Среди крупиц уникального материала - «грамотки» смоленского помещика Гаврилы Снарского. Грамотками в старину называли частные письма в отличие от официальных бумаг - грамот. Сохранились всего три письма Снарского за сентябрь - ноябрь 1701 года, где война предстает перед нами с другой стороны - как «трудная работа».

Судя по письмам Гавриил Иванович Снарский был еще очень молодым, неженатым человеком. Поместье его отца -стольника Ивана Снарского - располагалось в Бельском уезде (ныне - город Белый Тверской области). Гаврила получил неплохое по тем временам образование: мог писать не только по-русски, но и по-польски. Собственно, благодаря эпистолярному таланту Гаврилы и дошли до нас его письма. Чем был озабочен смоленский помещик Гаврила Снарский, на чем были сосредоточены его помыслы?

Нам, главным образом, интересны его описания военных действий на псковской границе. В середине сентября 1701 г. отряд, состоявший из смоленской шляхты, отправился «в подъезд» за Печеры, углубившись на 50 верст на шведскую территорию. В ходе стычки с отрядом противника русские захватили обоз с двумя пушками, не потеряв ни единого человека. Уже 20 сентября, обрадованный первым успехом, «в подъезд» за Печеры двинулся сводный отряд из московитов (так смолянин Снарский называл великорусских помещиков), казаков и рейтаров. Смоленские дворяне готовились, в случае необходимости, выступить на помощь сводному отряду. «А об роспуску нам не ведомо...», - досадовал Гаврила в письме отцу. Какой бы жестокой ни была война в XVII веке, русские помещики знали: после похода их распустят по домам хотя бы на месяц. Северная война внесла коррективы в настроения военной элиты. Русские дворяне целых 20 лет будут ждать как милости недельного отпуска с театра военных действий.

Ну а пока Гаврила ждал «роспуска», Петр I вновь оказался в Пскове - для инспекции и наставлений. Генералу и кавалеру Шереметеву предписывалось «идти за свейский рубеж, разведав подлинно о неприятельских людях, для поиску и промыслу над оными неприятели и разорения жилищ их, куда воинский случай поведет». Для подкрепления корпуса Шереметева должны были быть переброшены дополнительные силы из Новгорода и Ладоги, а разношерстное казацко-поместное ополчение Петр распорядился раскассировать после 1 декабря. После разбора и отбора лучших бойцов, «слобоцких черкас» (украинских казаков), смоленскую шляхту и «низовую силу» (великорусских помещиков) предписывалось распустить по домам, и приказать, «дабы они к походу были во всякой готовности».

Гаврила Снарский не попал в число счастливчиков. В письме от 15 октября Гаврила извещал отца, что его в числе трехсот лучших шляхтичей оставили зимовать в Пскове. «Теперь стоим на посаде в Завеличу, - писал Снарский, - и по первым морозам, как реки станут, нам ехать в подъезд в немецкую землю». Как видим, армия прекрасно знала все планы главного командования: только 2 октября царь отдал инструкцию Шереметеву, а уже 15 октября рядовой боец поместного ополчения докладывает о них своему отцу. Хорошо, что в петровское время не было военной цензуры!

Перспектива зимовать на квартирах не относилась к числу самых радужных. Поместное ополчение было тем хорошо для государства, что находилось на самообеспечении. Вот и теперь Гаврила Снарский просил у отца прислать «запасу с людьми», имея в виду продовольственные запасы, или денег по полтине с крестьянского двора, чтобы купить того же хлеба на месте, в Пскове. Истрепалось обмундирование - «подрался жупан», и Гаврила просит отца купить в Москве «китайки сибирской на жупан».

В письме от 5 ноября Гаврила сообщал отцу о резком подорожании фуража: вязанка сена на рынке стоила до полутора рублей. Гаврила писал, что к началу ноября по истечении полугода со дня мобилизации весной 1701 г. «государева жалованья мне не дано ни копейки». Деньги в размере 10 рублей выплачивались в первую очередь мелкопоместным: тем, за кем числилось меньше 20 дворов. В общем, голода в армии не было: Гаврила Снарский писал, чтобы сухарей отец больше не присылал, «тех у нас сухарей много». Молодой человек просил прислать муки, овса и денег, потому что «здесь взаймы никто не дает».

Военные планы вновь всем хорошо известны. «Об роспуску нам не слышно, - пишет Гаврило, - только сказывает боярин, что около Николы ехать нам всем на подъезд, а с подъезду приехавши, распустить будто хочет, а прямой ведомости нет». 6 декабря 1701 г., на «зимнего Николу» русская армия действительно выступила в поход, закончившийся блистательной победой при Эрестфере 29 декабря. Шведы потеряли убитыми до 3 тысяч человек, 350 шведских солдат были взяты в плен, а русские потеряли свыше 1 тысячи солдат и офицеров.

Так в Пскове осенью 1701 года ковалась победа над Швецией. Думали ли псковичи тогда, что с присоединением Прибалтики угаснет псковская торговля, закроется гостиный двор для иностранных купцов, да и сам Псков станет мелким административным центром на полпути между Петербургом и Ригой?

В.АРАКЧЕЕВ."