Cегдня 190-я годовщина со дня смерти Hаполеона Опции

[Krest63]

Олег .На некоторых сайтах за уважение к Великому полководцу ещё и банят

[Junior]

Через 11 лет в декабре попробовали совершить дворцовый, точнее государственный переворот. Поменять монархию абсолютную, на олигархическую республику (примерно как щас). К Франции 1814 не имеет оношения.

Эти господа, понасмотревшиеся на Европу, кстати говоря, имели законодательно оформленную возможность хотя бы освободить собственных крестьян. Ни один из них этого не сделал. Так что большой вопрос, что они хотели.

Как же задолбал этот протухший квасной портяночный патриотизм!!!
Пушкин и Лермонтов - современники Наполеона, смогли оценить масштаб его личности, а далекие потомки, увы, не могут подняться выше карикатурного восприятия этой великой личности. Печально... и глупо.

Олег, давай не будем путать романтизированный литературный образ Наполеона и реальную историческую личность.

[Олег Поляков]

Олег, давай не будем путать романтизированный литературный образ Наполеона и реальную историческую личность.

Вообще-то "литературный образ" лихо "оседлал" "старушку Европу". Но мы - умные и патриотичные такие все равно отказываем ему в величии. Потому что он де гитлер 19-го века. Смешно? - Да. Глупо? - Несомненно.

Олег .На некоторых сайтах за уважение к Великому полководцу ещё и банят

Видимо сайты через-чур великие.
Я же, как истинное быдло, снимаю перед Императором кепку.

Сообщение отредактировал Олег Поляков - 13.5.2011, 0:30

[Krest63]

Скорее админ слишком высокого мнения о себе Vive la France! "Vive l'Empereur!

[Олег Поляков]

Скорее админ слишком высокого мнения о себе Vive la France! "Vive l'Empereur!

А ТИЦ у него сколько сантиметров?
Если меньше 100, то высокое самомнение - это всего лишь комплекс неполноценности.

[Роберто Паласиос]

Эти господа, понасмотревшиеся на Европу, кстати говоря, имели законодательно оформленную возможность хотя бы освободить собственных крестьян. Ни один из них этого не сделал. Так что большой вопрос, что они хотели.

Как называлась такая возможность?
На тот момент только в одной стране Европы военно-массонский мятеж младших офицеров имел локальный успех. С похожими условно-демократическими лозунгами.

[wood]

Олег .На некоторых сайтах за уважение к Великому полководцу ещё и банят

О , как работает английская контрразведка... Про декабристов вообще не понятно ....а зачем им нужно было освобождать своих крестьян , до военного переворота ?

Сообщение отредактировал wood - 13.5.2011, 5:13

[Ульянов]

Вообще-то "литературный образ" лихо "оседлал" "старушку Европу". Но мы - умные и патриотичные такие все равно отказываем ему в величии. Потому что он де гитлер 19-го века. Смешно? - Да. Глупо? - Несомненно.

))) "несомненно" - это потому что ТЫ не сомневаешься? )))

[Олег Поляков]

))) "несомненно" - это потому что ТЫ не сомневаешься? )))

Да, Илья Эрнстович, я не сомневаюсь.
Как не сомневаюсь в том, что вода мокрая, а кирпич твердый.
Признание достоинств противника доступно даже такому быдлу, как Ваш всепокорный слуга.

Скажу больше, я даже такого злодея как Гитлер считаю великим человеком. Со знаком "минус", но великим. Вот такое я говно.

Сообщение отредактировал Олег Поляков - 13.5.2011, 9:56

[Александр Жмодиков]

Ну вторглись французы в Бельгию австрийцев, и что? Пруссаки, англичане и прочие то тут причем?

Они уже тогда понимали, к чему это может привести, если это вовремя не остановить.

Тогда Ульм итд. получаются у Наполеона освободительными войнами, так?

С какой стати?

И я вроде не писал что Мальта была французской - я писал о том, что Англия так же не соблюдала условия Амьена как и Наполеон, поэтому наверно нельзя сказать, что в расторжении мира виноват только корсиканец.

А какое дело Франции до Мальты? Кому англичане должны были передать Мальту? Кто законный владелец? Мальтийский орден Бонапарт выгнал с Мальты еще в 1799 году. К тому же одно дело не оставлять территорию, занятую в ходе военных действий, и другое дело - захватывать новые территории.

[Lebrun]

А как оценить войны Александра I с Турцией, Ираном и Швецией: неужели по пнринципу "Наши разведчики и вражеские шпионы"?

[Александр Жмодиков]

Как же задолбал этот протухший квасной портяночный патриотизм!!!

Не менее задолбала восторженная наполеономания. Особенно в исполнении некоторых наших соотечественников.

Пушкин и Лермонтов - современники Наполеона, смогли оценить масштаб его личности

Да-да: "Мы все глядим в наполеоны - двуногих тварей миллионы для нас орудие одно."

а далекие потомки, увы, не могут подняться выше карикатурного восприятия этой великой личности. Печально... и глупо.

Масштаб-то все прекрасно понимают - личность невероятно большого масштаба. А вот со знаком плюс или минус - не так все просто.

[Ульянов]

короче, терминологический спор всегда бесперспективен

Сообщение отредактировал Ульянов - 13.5.2011, 10:09

[Lebrun]

короче, теминологический спор всегда бесперспективен

Похоже, пора подводить черту (по крайней мере, до 15 августа )...

Сообщение отредактировал Lebrun - 13.5.2011, 10:08

[Burghardt]

Да, Илья Эрнстович, я не сомневаюсь.
Как не сомневаюсь в том, что вода мокрая, а кирпич твердый.
Признание достоинств противника доступно даже такому быдлу, как Ваш всепокорный слуга.

Скажу больше, я даже такого злодея как Гитлер считаю великим человеком. Со знаком "минус", но великим. Вот такое я говно.

Неординарность Наполеона никто и не отрицает. Вот только панегирики ему НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ звучат омерзительно.

А как оценить войны Александра I с Турцией, Ираном и Швецией: неужели по пнринципу "Наши разведчики и вражеские шпионы"?

Войны России с Турцией и со Швецией и с Ираном вполне можно назвать захватническими. И?
Наши - разведчики, вражеские - шпионы. Может быть как-то иначе?

[Олег Поляков]

Неординарность Наполеона никто и не отрицает. Вот только панегирики ему НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ звучат омерзительно.

Ну, это не ко мне, хоть и являюсь почетным членом наполеоновского общества... Грузии.

[Игорян]

Помянем великого Человека
Бонапартисты

мое трепетное отношение к Бонапарту

Человек всего достиг своим трудом и талантом

1. Великая Империя - Объединенная в ЕС Европа
2. Великая армия – НАТО
…
После Наполеона остались дела и памятники

Как же задолбал этот протухший портяночный патриотизм!!!

Но мы - умные и патриотичные такие все равно отказываем ему в величии.

Я же, как истинное быдло, снимаю перед Императором кепку.

...и вообще, в начале Отечественной войны были заград.отряды из казаков, которые убивали русских солдат при отступлении, поэтому в Бородинской битве мы чуть не проиграли, а вернее проиграли, потому что отступили! и из Москвы все в панике бежали, поэтому ее французы и захватили, и жгли ее сами русские, и если бы не это тупое быдло - французы бы там понастроили памятников архитектуры! а ушли они из России, потому что забыли дома теплые вещи, и бездарные русские полководцы, гробя миллионы, нет - десятки миллионов наших солдат гнались за ними, не поняв смысла затеи гениальных французских маршалов и этого Великого человека - освободителя Европы. И вообще - мы утопили французов в своей крови...

Простите... был взволнован.

[Junior]

Как называлась такая возможность?
На тот момент только в одной стране Европы военно-массонский мятеж младших офицеров имел локальный успех. С похожими условно-демократическими лозунгами.

"Указ об отпуске помещиками своих крестьян на волю по заключении условий, на обоюдном согласии основанных", 20 февраля 1803 г.

[Олег Поляков]

...и вообще, в начале Отечественной войны были заград.отряды из казаков, которые убивали русских солдат при отступлении, поэтому в Бородинской битве мы чуть не проиграли, а вернее проиграли, потому что отступили! и из Москвы все в панике бежали, поэтому ее французы и захватили, и жгли ее сами русские, и если бы не это тупое быдло - французы бы там понастроили памятников архитектуры! а ушли они из России, потому что забыли дома теплые вещи, и бездарные русские полководцы, гробя миллионы, нет - десятки миллионов наших солдат гнались за ними, не поняв смысла затеи гениальных французских маршалов и этого Великого человека - освободителя Европы. И вообще - мы утопили французов в своей крови...

Простите... был взволнован.

Спасибо, Игорь, за конспект школьного учебника.
Не может не радовать такое глубинное понимание эпохи наполеоновских войн!


Сообщение отредактировал Олег Поляков - 13.5.2011, 10:49

[litregol]

Император Наполеон Бонапарт

Первые блестящие победы были одержаны Бонапартом в Италии: его имя было у всех на устах! Он пробудил усыпленные умы и съумел приковать все взоры.
Мне было любопытно видеть и наблюдать этого необыкновенного человека вблизи, в особенности в день битвы.
Его изумительная карьера, его выдающееся военные подвиги, достопамятные походы, совершенные им в Италии, войны 1800, 1805 и 1807 г.г. так мало походили на все виденное до тех пор, что мое любопытство было вполне простительно; видеть его вблизи было весьма поучительно.

Бонапарт принадлежит истории; ей придется выяснить необычайные качества, коими был одарен этот человек; современнику трудно исполнить эту задачу, но он может изложить ясно и главное правдиво те события, в коих ему пришлось быть участником, и отметить некоторые особенный черты, присушие Наполеону, которые ему довелось самому наблюдать или о которых ему пришлось слышать.

Я не имею намерения и даже возможности разсматривать с научной точки зрения вопросы, касающиеся военных действий; я хочу только высказать о них свое суждение. Каково бы оно ни было, оно может пригодиться со временем как материал для историческаго изследования и может представить некоторый интерес потому, что оно высказано искренно и безпристрастно.
Политическае события находятся всегда в тесной внутренней связи с действиями армии и имеют огромное влияние на судьбу отдельных личностей. Со времени революции политика европейских держав никогда не шла рука об руку с политикой Франции, и поэтому нельзя было предполагать, что мне представится когда либо случай видеть этого замечательнаго человека, в особенности в день битвы. Это могло случиться лишь в виду тех чрезвычайных, выдающихся событий, какие народам Европы пришлось испытать.
Тильзитский договор и Эрфуртский конгресс доставили мне этот случай.
Франция расширила пределы своих владений и увеличила число своих союзников.
Из смертельныхъ врагов Наполеона мы делались его союзниками. История с трудом поверит этому.
Когда началась война Франции с Австрией, то князь Сергей Голицын был назначен командующим корпусом, который должен был действовать в Галиции против наших бывших союзников.
В главную квартиру Наполеона был послан один генерал-адъютант (князь Гагарин) и нисколько флигель-адъютантов русского императора: следовательно, можно было принять участие в походе французской армии, не нарушая этим приличия и не оскорбляя общественного мнения, ч т о я и с д е л а л.
Французская армия, в ее тогдашнем виде, без сомнения, могла считаться образцовою.
Великие таланты, находившееся в этой армии, их многочисленные подвиги храбрости и сражения, в коих участвовала эта армия, представляли обширное поле для наблюдения.
После испытаннаго мною несчастия, мой ум был склонен к серьезным размышлениям. Я мало делился своими мыслями, но много наблюдал. Мне хотелось в особенности изучить Наполеона. Он один был достоин самых серьезных размышлений как в отношении его оригинальной личности, так и в силу его многочисленных и разнообразных военных операций.
Выдаюшиеся качества, коим он был обязан своему возвышению, усугублялись в день битвы величественной картиной этого зрелища, которое заставляло позабыть все его недостатки. Нам не известны многие весьма важные подробности о действиях неприятельских армий; ни в бюллетенях Наполеона, ни в австрийских бюллетенях не следуетъ искать правды.
Передавая их буквально, мы представили бы события в ложном свете, и это дало бы впоследствии повод ко многим ошибочным выводами. Но, описывая события по своим дичным наблюдениям, не руководствуясь ни чьим посторонним мнением, не отдавая предпочтенья ни той, ни другой армии, можно льстить себя надеждою, что разсказ об этих событях будет любопытен если не по изложении, то по его безпристрасти и по некоторым подробностям доселе быть может неизвестным.
Я не упускал случая все видеть и собрать об всем самые обстоятельные сведения; но, клянусь Богом, я не имею притязания написать сочинение безупречное: я ручаюсь за одно, - что мой разсказ будет изложен добросовестно.
После объявления войны, в 1809 г., Наполеон быстро одержал ряд побед, которым он был обязан своему выдающемуся гению и которые привели его армии к воротам Вены.
Император Франциск II, вся императорская фамилия и все высшие сановники выехали из города. Эрцгерцог Максимилиан остался в Вене, чтобы защищать столицу,
Генерал Гиллер (Hiller), командовавший аррьергардом австрийской армии, отступал перед победоносной армией Наполеона, по большой дороге, идущей в столицу из Браунау (Braunau), между тем как эрцгерцог Карл приближался к Вене с главными силами своей армии, спускаясь с Богемских гор.
Появление корпуса Гиллера несколько ободрило упавших духом венцев. Жители столицы соперничали друг перед другом, чтобы встретить подобающим образом этих храбрецов, лица которых, потемневшие от загара и пыли, имели внушительный, воинственный вид. Они стали бивуаком на улицах и городских площадях, где им были розданы в изобилии съестные припасы и вино.
На площади перед замком расположилось шесть великолепнейших баталионов венгерских гренадер самого воинственного вида. В городе все волновались и только говорили о том, что надобно защищаться до последней крайности. На валах была поставлена гвардия, жители просили выдать им оружие и отправились за ним в арсенал. Им были розданы ружья и патроны. Горе тому, кто позабыл бы прицепить к шляпе австрийскую кокарду или, будучи в состоянии носить оружие, не имел бы ружья на плече.
Я причислился из любопытства к числу сражающихся и просил также дать мне ружье; я стал на часах на валу, называемом «1е Bartey», который служит в хорошую погоду местом прогулки для лучшаго общества г. Вены.
Мне хотелось самому видеть и наблюдать своими собственными глазами, до какой степени может дойти энтузиазм народа. Но я вскоре убедился, что у добрых венцев он бывает не особенно продолжителен.
С наступлешем ночи, когда жареные цыплята, которых истребляют в Вене в таком огромном количестве, были все съедены, умы успокоились и все разошлись по домам.
Я также бросил ружье и стал простым зрителем событий, которые следовали одно за другим с удивительною быстротою.
Наполеон потребовала чтобы город сдался, и, получив отказ, приказал тесно обложить Вену, возвести батареи и бомбардировать столицу.
Эрцгерцог Максимилиан выехал из города ночью, предоставив его своим собственным силам. Князь Людвиг Лихтенштейн тяжело раненый, остался в Вене. Генерал Одонелль принял командование войсками.
Бомбардирование продолжалось всю ночь: несколько домов было сожжено. Первым запылал большой дом на Грабене, называемый Тратнергоф. Дом, в котором я помещался, также не был пощажен.
На улицах царствовала полнейшая тишина.
Жители не смели выйти на улицу, опасаясь быть ранеными осколками бомб; солдаты жались к домам со стороны, противуположной неприятельским батареям; зрелище было довольно грустное и зловещее: одни только пожарные проявляли большую деятельность и исполняли свой долг без шума, действуя смело и безукоризненно.
В четыре часа утра бомбардирование прекратилось. Я вышел на улицу, чтобы составить себе понятие об опустошении, произведенном в городе, и к величайшему моему разочарованию, увидел, что пострадали только одни оконные стекла и что благодаря стараниям пожарных обгорело всего несколько крыш.
Я розыскал некоторых знакомых, которые спрятались в подвалы, и убеждал их выйти из этих сырых помещений, уверяя, что опасность миновала; что французы займут по всей вероятности город, который не имел никаких средств к защите, ибо иначе он будет превращен в груду развалин. Действительно, в 11 часов бомбардирование возобновилось, но в полдень была подписана капитуляция, и в два часа французы вступили в Вену.
Способ, коим совершилась эта оккупация и вступление войск в Вену, был настолько характерен, что он обратил мое внимание, и по моему мнению был превосходно разсчитан по характеру жителей Вены.
Я отправился на площадь перед замком, неподалеку от ворот, называемых Бургтор (Burgthor). Прежде всего в воротах появился маленький барабанщик француз нечто в роде гамэна в мундире. Он шел один, держа в руках большое письмо, которое он нес так, чтобы его было заметно, и чтобы нельзя было ошибиться на счет свойства даннаго ему поручения. Его схватил офицер городской стражи и повел к австрийскому главнокомандующему.
Несколько минут спустя явились два изящно одетых французских офицера; можно было подумать, что они шли с визитом, а не из неприятельского лагеря. Одного из них звали Марбёф, и я познакомился с ним впоследствии. Они шли под руку, как будто гуляли. Сказав несколько слов офицеру, командовавшему постом, они прошли далее, весело болтали между собою, вежливо кланялись дамам, спрашивали встречных на прекрасном немецком языке, который час, благодарили и проходили дальше. Вслед за ними явилось четыре гвардейских гренадера без ружей; они вошли в кафе, начали играть на биллирде, заплатили вперед за все, что потребовали; вели себя тихо и благопристойно.
Народ былъ весьма изумлен тем, что неприятель считал себя повидимому в совершенной безопасности; волнение, царствовавшее в толпе несколько минут перед тем, сменилось величайшим спокойствием.
Вслед за этими веселыми солдатами, игравшими на биллирде, вступил небольшой отряд артиллеристов. Ни у кого не спрашивая дороги, он направился прямо к арсеналу, который был им занят. Затем в город вступил баталион гренадер и занял вместе с городской стражею большую гауптвахту перед замком. Наконец прибыл граф Андреосси, назначенный генералгубернатором Вены. Он сошел с лошади у самаго замка и занял комнаты императрицы. Вслед за ним приехал главный интендант граф Дарю, который поместился также в замке.
Корпус маршала Ланна (Lannes), герцога Монтебелло, вступил в город с развернутыми знаменами и с барабанным боем. Вслед за ним ехал Массена, и затем в город устремились подобно потоку отряды французов, которые шли непрерывно один за другим, и жители убедились несколько поздно, что кротост и скромность, выказанные французами в момент их вступления в город, имели целью только испытать народ, взглянуть, как он будет держать себя, что можно от него ожидать, и велики ли его энергия и отчаяние.
Главная квартира Наполеона находилась в Шёнбрунне. Гвардия расположилась в окрестностях этой императорской резиденции.
Я нанял, еще до вторжения французов, для себя загородный дом близ Шёнбрунна, в деревне Гитцинген и к моему величайшему неудовольствию был выселен оттуда гренадерами старой гвардии. Они без церемонии заняли мой дом и когда я зашел туда по окончании оккупации, чтобы посмотреть, какая участь постигла мою мебель, то я увидел с изумлением, что французы поставили в зале на стол боченок вина и употребляли его так, как мы употребляем бокалы с пуншем, распевали песни и не обращали ни малейшаго внимания на мое изумление. Я избрал благую долю, удалился, не сказав им ни слова, и более не возвращался в этот дом.
Так как я был хорошо знаком с генералом графом Андреосси, в то время когда он был посланником в Вене, то я сделал ему визит. Он принял меня как нельзя лучше; но, несмотря на свою скромность, не удержался, чтобы не заметить, что он принимает меня в тех самых покоях, где два месяца перед тем мы были вместе с ним на прхеме у императрицы.
Мне не понравилось это замечание, и я отвечал, «что разумеется в то время никто не мог предвидеть подобного бедствия».
- Вы правы, - сказал он, - это большое несчастье, но по правде сказать, нельзя пытаться поднять дубину Геркулеса, когда на это не хватает сил.
Он пригласил меня отобедать вместе с ним. Роскошь и изысканность, царствовавшая два месяца перед тем за столом бывшаго посланника, сменились самой скудной трапезой, так как нас угощал австрийский маршал, заведывавший столом губернатора. Посуда и ливреи лакеев были украшены императорским гербом, но вина были не с берегов Гаронны и Роны, как прежде.
Стол был накрыт на 40 персон, но нас обедало всего 12 человек, в том числе было несколько генералов. Со мною беседовали генералы Лагранж и Вальтер все остальные были типичные военные, от них издали пахло казармой. Войдя в зал, они не сняли своих шляп и меховых шапок, никому не поклонились, говорили друг другу ты, не быв друзьями, и не умели сказать двух слов, не сопровождая их излюбленным крепким словцом.
Генерал Лагранж был человек совсем инаго рода: он казался мне человеком весьма почтенным и любезным; он потерял руку в сражении при Асперне.
Генерал Вальтер командовал гвардейской кавалерией: им очень дорожили. Это был тип конногренадера; храбрый воин, он уже несколько отполировался в приемных Наполеона.
Генерал Лагранж познакомил меня с полковником Беркгеймом, командовавшим 1-м кирасирским полком, и с полковником Лепотром (Lepaultre), командиром 9-го полка; оба они были люди весьма любезные и принадлежали к хорошему обществу.
Беркгейм был в Петербурге во время первого приезда в Россию Коленкура; он вспоминал об оказанном ему приеме с удовольствием и благодарностью.
Я поехал в Шёнбрунн и присутствовал на большом параде, который происходил на замковом дворе. Наполеона окружала во время парада вся его военная свита.
Я увидел, наконец, этого замечательнаго человека - и признаюсь, он не произвел на меня ожидаемого впечатления. Его лицо было мне знакомо по портретам; но я нашел, что он был полнее, нежели его обыкновенно изображали. Его походка была не грациозна, он держал себя слишком просто, в его поступи было мало достоинства. Он находился постоянно в движении, не мог ни минуты простоять на месте, но говорил очень мало; часто нюхал табак и, как будто сгорая от нетерпения, то закладывал руки за спину, то скрещивал их на груди. Не знаю, подражал ли он Фридриху Великому или просто был нетерпелив, но я видел, что он брал табак из кармана, не трудясь достать для этого табакерку.
Возле него стоял принц Невшательский (Бертье); он один носил такую же шляпу, как Наполеон, и мундир без шитья. Наполеон только с ним обменялся несколькими словами.
Парадом командовал генерал Борсенн; это былъ красивый, прекрасно одетый и еще молодой человек, с замечательной военной выправкой. Во время парада ружейные приемы и церемониальный марш были исполнены с большой отчетливостью; одежда гвардейских гренадер поражала чистотою и изяществом.


К Наполеону подошли без церемонии несколько офицеров и солдат линейнаго полка и подали ему прошения. Он принял их благосклонно, отрывисто предложил им несколько вопросов, затем, передав их просьбы Бертье, сделал знак, чтобы они удалились.
Доступность, с какою он позволял подходить к нему во время парада, была одним из тех средств, коими он умел снискать любовь армии. Военным было лестно, что они имели право обращаться к монарху, и верховному вождю армии, и высказать ему свои желания и все то, что их тревожило.
Эти просьбы нередко оставлялись без последствий, но надежда уже сама по себе есть счастье; к тому же каждому было лестно, что император обратил на него внимание хотя бы на пять минут. Этот великий человек был большой шарлатан, но его шарлатанство было разсчитано на характер французов и вообще на свойства человеческого сердца.
Принц Невшательский, которому я был уже представлен князем Гагариным, представил меня в свою очередь Наполеону.
- «Что вы делали в Вене?» - спросил император и, не ожидая ответа, так как Бертье уже передал ему о моем желании следовать за главной квартирою, он присовокупил: «Ну, так вы будете в числе наших». Я сделал глубокий поклон. В ту же минуту, приметив Баварскаго королевскаго принца, Наполеон подошел к нему и обнял его.
Венские зеваки толпою устремились в Шёнбрунн, чтобы взглянуть на этого необыкновеннаго человека.
Часовым, которые были разставлены в аллеях, ведших ко дворцу, было приказано пропускать во двор всякаго, кто был прилично одет; вследствие этого на парадах была всегда огромная толпа народа, желавшая видеть Наполеона вблизи. Для его личной безопасности не было принято повидимому никакихъ мер.
По окончании парада он сделал обпщий поклон и поднялся с изумительной быстротою в замок, шагая через две и три ступеньки, так что свита с трудом поспевала за ним.
В одной зале, смежной с его кабинетом, уже былъ сервирован обильный завтрак. Приглашённых угощал гофмаршал, а Наполеон завтракал один с Бертье. Я риглашался обыкновенно на эти завтраки, которые более походили на изобильный обед, так как при этом подавался суп и кофе со сливками.
Отряд конногвардейцев, в меховых шапках, был всегда наготове сесть на лошадь по первому сигналу: собираясь выехать, Наполеон никогда не предупреждал о том; «мою лошадь», - говорил он, и это служило сигналом к отъезду, и, действительно, две минуты спустя он уже былъ на лошади. Для него всегда стояла наготове оседланная
и взнузданная лошадь.
В тот момент, когда он произносил: «мою лошадь», все спешили вскочить на коней, толкали, роняли друг друга, не соблюдая при этом ни малейшей вежливости. Отъезд императора походил всегда на тревогу, на внезапное нападение неприятеля. Вскочив на свою арабскую лошадь, он мчался с места в галоп, редко давая себе труд подобрать поводья.
Вследствие этого, однажды случилось, что лошадь, вместо того, чтобы ехать по дороге, направилась прямо в конюшню; это привело Наполеона в такое бешенство, что когда один из дежурных конюхов остановил ее, то император, не сказав ни слова, ударил его пять или шесть раз хлыстом и затем пустил лошадь ее обыкновенным аллюром.
Он совершал эти поездки с чисто военною целью: производил рекогносцировки, по всем направлевлениям вдоль праваго берега Дуная; между прочим, посещал также остров Лобау. Только однажды он проехал чрез Вену, но не останавливался в городе.
Наполеон часто производил смотры различным армейским корпусами которые дефилировали пред ним; он хвалил их или делал замечания, инспектировал артиллерио и парки; его интересовало все, имевшее отношение к армии; он не упускал ни одного случая, чтобы прюбрести расположение солдат и офицеров. Поэтому, редкий начальник был так обожаем ими.
Я уважал Наполеона за его таланты, за его изумительное счастье, но не любил его за зло, сделанное Европе. Однако безпристрастие, коим я дал себе слово руководствоваться, заставляет меня сказать, что как предводитель армии онъ был безподобен.