Европейское дворянство в войнах 17 века. Опции

[Бобровский Д.]

Дмитрий, отдельное спасибо за инфнтку Изабеллу.
А чем кончилась капитуляция московских войск польскому королю - сами поинтересуйтесь...

ИнфантКа Изабелла, сие есть моя опечатка...

Перевожу текст с белорусского языка. (по белорусски именно ТАК и звучит)

В смысле? Чем кончилась капитуляция?

27 МАЯ 1634 ГОДА в шатре на берегу реки Поляновки комиссары и бояре подписали "вечный мир".

Все ясно как белый день...

Сообщение отредактировал Бобровский Д. - 26.9.2012, 19:52

[Роберто Паласиос]

ИнфантКа Изабелла, сие есть моя опечатка...

Перевожу текст с белорусского языка. (по белорусски именно ТАК и звучит)

Я догадался по звучанию.

В смысле? Чем кончилась капитуляция?

27 МАЯ 1634 ГОДА в шатре на берегу реки Поляновки комиссары и бояре подписали "вечный мир".

Все ясно как белый день...

Не берите в голову. Это я с последствиями Чудновской капитуляции Шереметева перепутал.

[Бобровский Д.]

См. в галерее форума

Сэр Генри Гейдж.

Был английским офицером и роялистом. Будучи профессиональным солдатом и католиком служил большую часть в европейских войнах на испанской стороне. Его описывали как "опытного солдата и мудрого человека". Отличаясь крайним благочестием, сэр Генри каждое утро посещал мессу, а в последующие годы в Англии с ним был священник иезуит по имени Питер Райт, впоследствии приговоренный к смертной казни. Отвечая на вызов короля в период Английской гражданской войны, сэр Генри вернулся в Англию и отправился в штаб роялистов в Оксфорде.
В сентябре 1644 года прибыл призыв о помощи из осажденного Бэсинг Хауса. Это был оплот католика маркиза Винчестерского. Самая большая частная резиденция в Англии, расположенная на реке Лоддон, притоке Темзы, и находился в 40 милях от Оксфорда. Так называемый «Старый дом» был средневековой крепостью на оборонительной насыпи и рядом с ней стоял дворец 'новый дом', в пять высоких этажей с 380 комнатами. В ноябре 1643 года это здание было осаждено парламентскими войсками Уильяма Уоллера. Хотя эта первая попытка продлилась всего 9 дней, в июне 1644, дом был осажден снова, на сей раз полковником Ричардом Нортоном, который использовал тяжелую артиллерию для бомбардировки строения, что заставило маркиза послать просьбу о помощи в Оксфорд. Там командующий полковник Генри Гейдж собрал вспомогательную силу, состоящую из полка полковника Хокинса, ста добровольцев и различных слуг. Замаскировавшись в пути под парламентариев, им удалось прорваться в Бэсинг Хаус и пополнить его едой и боеприпасами, после чего вернуться обратно в Оксфорд, переплыв на лошадях ночью Темзу. За это, сэр Генри Гейдж удостоился от короля рыцарским званием. Спустя меньше чем две недели после помощи полковника Гейджа, полковник Нортон возобновил осаду, однако семь недель спустя полковник Гейдж, пришел на выручку. Что не спасло эту резиденцию в конечном итоге ее затем систематически уничтожил
Оливер Кромвель в 1645.
На Рождество 1644 король сделал Гейджа губернатором Оксфорда, вместо сэра Артура Астона (1590-1649), в лице которого Гейдж обрел заклятого врага, стремящегося его дискредитировать. Однако, времени у него для этого было не много...Генри Гейдж был убит в перестрелке в Калхэм-Бридж около Абингтона 11 января 1645. Ему сделали внушительные военные похороны в Соборе Крайст-Черч, в Оксфорде, где он похоронен. Его мемориал находится в Часовне Люси.

Надпись на южном трансепте гласит следующее: "Здесь находится войсковой командир Генри Гейдж, Найт, сын и наследник Джона Гейджа Хайлинга , эсквайра в землях Суррея, правнука Джона Гейджа самого благородного нотабля из Рыцарей Подвязки. Он служил в Бельгии более чем 20 лет, и был в каждом сражении и осадах Бергена-оп-Зоом, Бреды и особенно Св. Омера. Приехавший из Бельгии по приказу короля Карла, он привез экипировку для 7.000 человек.Он взял Боурсталл Хаус штурмом и помог Бэсинг Хаусу, когда надежда на помощь уже была оставлена. Вместе с графом Нортхемптоном он освободил гарнизон Банбери. Он был посвящен в рыцари и впоследствии второй раз помог Бэсинг Хаусу. Он был сделан губернатором Оксфорда. Но в деле около города Гульхама, ведя своих людей в третью атаку он поймал пулю и был убит 11 января 1645 года в возрасте 47 лет. В торжественном трауре, на его похоронах присутствовали члены королевской семьи, дворяне, солдаты, члены университета и граждан (Оксфорда), все проявляли скорбь в связи с гибелью человека, выдающегося своим естественным гением, проявлявшим мастерство в различных языках, военной славе, чувстве долга, преданности и любви к своему королю и стране. Этот Мемориал была создана его его братом Джорджем Гейджем. Aeterna Praepone Caducis (Предпочитают вещи вечные временным вещам)".

[Бобровский Д.]

См. в галерее форума

Джеймс Гамильтон (англ. James Hamilton); 19 июня 1606, Гамильтон — 9 марта 1649, Вестминстер), 1-й герцог Гамильтон (c 1643 г.), 6-й граф Арран, 2-й граф Кембридж и 3-й маркиз Гамильтон (с 1625 г.), 1-й маркиз Клайдсдейл (с 1643 г.) — крупный шотландский государственный деятель периода Английской гражданской войны и один из главных сторонников короля Карла I.


Джеймс Гамильтон был старшим сыном Джеймса, 2-го маркиза Гамильтон, и леди Анны Каннингем. Род Гамильтонов считался первым по знатности в Шотландии после Стюартов и сохранял права на наследование шотландского престола. Детство Гамильтон провёл в Шотландии, под опекой своей матери, ярой протестантки, а в 1620 г. он прибыл в Лондон ко двору короля Якова I. В возрасте шестнадцати лет Джеймс женился на племяннице королевского фаворита маркиза Бекингема Мэри Филдинг, происходящей из не слишком знатного английского рода. Этот мезальянс причинял Гамильтону неудовольствие на протяжении всей его жизни.

В 1623 г. Гамильтон сопровождал наследника английской и шотландской корон принца Карла в Испанию и во время этой поездки сблизился с ним. По возвращении в Лондон Джеймс занять одно из первых мест при Карле, который в 1625 г. стал королём. В том же году умер и отец Джеймса, оставив своему сыну обширные земельные владения в Англии и Шотландии и титул маркиза Гамильтон. В 1628 г. Джеймс получил пост королевского конюшего, один из высших в придворной иерархии.

В 1631 г. молодой маркиз, набрав шеститысячную армию в Англии и Шотландии, отправился в Германию служить в войсках шведского короля Густава II Адольфа, лидера протестантского лагеря в Тридцатилетней войне. К сожалению, большая часть солдат Гамильтона умерла от болезней ещё до начала военных действий. В 1632 г. по приказу короля маркиз вернулся в Англию, однако сохранил связи с европейскими протестантами и в дальнейшем лоббировал перед Карлом I интересы Густава Адольфа и курфюрста Пфальцского.

В период Первой епископской войны Гамильтон возглавил королевский флот, который должен был высадить десант на шотландском побережье. По свидетельству современников, мать Гамильтона, ярая пресвитерианка леди Каннингем, узнав об этом, лично прибыла в Лейт, заявив, что собственноручно убьёт сына, если он высадит английские войска в Шотландии. В любом случае экспедиция Гамильтона провалилась: лишь одному кораблю из королевской эскадры удалось достигнуть гавани Абердина, но и его солдаты вскоре были разбиты ковенатской армией Монтроза. В то же время королевские войска, пытавшиеся вторгнуться в Шотландию с юга, были остановлены у Берика Александром Лесли. Король был вынужден пойти на перемирие, а Гамильтон в июле 1639 г. сложил с себя полномочия королевского представителя.

В 1642 г., с началом гражданской войны в Англии, Гамильтон вернулся в Шотландию с целью воспрепятствовать вступлению ковенантеров в войну на стороне английского парламента. Для этого маркиз предлагал шотландскому правительству определенные церковные уступки со стороны короля (например, гарантию неприкосновенности пресвитерианства в Шотландии). Такая деятельность Гамильтона рассорила с ним Аргайла, поддерживавшего идею шотландской интервенции в Англию, и не способствовала его объединению с Монтрозом, выступавшим против уступок ковенантерам. Гамильтону удалось убедить Тайный совет Шотландии объявить о поддержке короля, однако в генеральной ассамблее большинство по-прежнему принадлежало радикалам. В апреле 1643 г. в благодарность за работу Гамильтона Карл I присвоил ему титул герцога.

Военная поддержка, оказанная шотландцами английскому парламенту, вызвала в середине 1644 г. начало гражданской войны в самой Шотландии. Во главе войск роялистов встал выдающийся полководец маркиз Монтроз, назначенный 1 февраля 1644 г. наместником короля в Шотландии. Гамильтон, находясь под арестом, не мог оказать поддержку роялистам. Серия триумфальных побед Монтроза завершилась 13 сентября 1645 г. полным разгромом его армии в сражении при Филипхоу. Это означало провал попытки силового решения шотландской проблемы.

27 декабря представители парламента Шотландии заключили соглашение с Карлом I, известное под названием «Ингейджмент», в соответствии с которым, взамен на согласие короля установить в Англии пресвитерианство на три года, Шотландия обязалась оказать ему военную помощь. Весной 1648 г. «Ингейджмент» был утвержден парламентом Шотландии, и в стране началось формирование армии, призванной выступить на помощь королю. Во главе этой армии встал герцог Гамильтон.



Битва при Престоне. 16-17-18 августа 1648 года.


Герцог Гамильтон провел 2 месяца на севере Шотландии, ожидая большого количества молодых солдат, в конечном счете пополнивших армию "ингейджмеров" до 18.000 человек. В нее также входили английские роялисты и 3.000 ветеранов шотландцев, прибывших из Ольстера под командой генерал-майора Джорджа Монро. Однако, ветераны Монро, остались прикрывать тыл армии Гамильтона, поскольку Монро постоянно ссорился с заместителем командующего - графом Календэром. Который, в сущности, и руководил войском "ингейджмеров". Они быстро стали печально известными сильным грабежом и беззаконием.
Но к тому времени, когда "ингейджмеры" наконец прошли на юг от Камберленда и Вестморленда, генерал-лейтенант Кромвель был на пути до Йоркшира из Пембрука. Он соединил силы сгенералом Ламбертом в Уэтерби 12 августа, чтобы привести увеличить силу парламентской армии на севере до 9,000 чел. — приблизительно половина численности войск "ингейджмеров".

Под ужасными погодными условиями "ингейджмеры" сделали небольшие успехи на юге. Испытывая недостаток в поставках и получении поддержки от английских роялистов, армия Гамильтона начала распадаться через дезертирство. Гамильтон не знал, что Кромвель был на пути из севера и позволил своим силам ужасно растянуться. Ветеранов Монро оставили далеко позади в запасе в северном Ланкашире , а главные силы Гамильтона приблизилась к Престону, генерал-лейтенант Миддлтон поехал вперед к Уигану с большей частью конницы добывать продовольствие для войск. Тем временем Кромвель быстро пересек Пеннинские горы из Йоркшира в Ланкашир. Вместо того, чтобы пытаться заблокировать продвижение армии "ингейджмеров" на юг, Кромвель решил пройти вдоль северного берега Реки Риббл, чтобы перекрыть их дороги назад к Шотландии и отрядам Монро.

16 августа, все еще не сознающий подход Кромвеля, Гамильтон оставил сэра Мармэдьюка Лэнгдэйла с 2,000 человек, чтобы охранять дорогу в Престон с северо-востока, в то время как основная часть армии "ингейджмеров" пересекла реки Риббл и Дарвен к югу от города. Лэнгдэйл сначала узнал о близости парламентских сил, когда авангард Кромвеля столкнулся с заставой Роялистов около Клитероу. Несмотря на предупреждение Лэнгдэйла, Гамильтон и Каллендэр продолжали идти с пехотой через реки с намерением присоединиться к коннице Миддлтона в Уигане. Лэнгдэйла оставили парировать то, что, как думали, было отвлекающим нападением войск Парламента.

Утром от 17 августа, Лэнгдэйл занял сильную защитную позицию на Рибблтон Мур, развертывая мушкетеров среди прикрытых и утопленных по обе стороны от затонувшей дороги, которая вела в Престон со стеной рпикинеров на самой дороге, поддержанными маленькой силой шотландских конных копейщиков. После недель проливного дождя земля была мягка и грязна, это помешало Кромвелю полностью использовать превосходства парламентской конницы. Начальный атака вдоль переулка во главе с майором Смитсоном из полка полковника Лилберна был отражена шотландскими конными копейщиками. Кромвель был вынужден провести несколько часов, развертывая свои силы для эффективного нападения на позиции Лэнгдэйла и не возобновлял сражение до 4 часов дня. Собственным полкам конницы полковника Харрисона и Кромвеля назначили задачу очистить дорогу, в то время как пехота была развернута, чтобы выбить мушкетеров из затонувших канав по краю дороги. Роялисты Лэнгдэйла сопротивлялись упрямо, но постепенно отодвигались на открытую дорогу и назад в Престон.

Герцог Гамильтон запоздало понял серьезность ситуации и начал отсылать отряды пехоты назад через реку, чтобы укрепить Лэнгдэйла. Однако, Граф Каллендэр сердито возразил против маневра, потому что не было никакой поддержки конницы. Он настоял, чтобы шотландская пехота продолжила свое отступление дабы занять защищенную позицию к югу от Риббла, чтобы там ждать возвращения конницы Миддлтона из Уигана. Как обычно, Гамильтон уступил Каллендэру и Лэнгдэйла оставили неподдержанным. Сам Гамильтон остался к северу от реки с маленькой группой ждать Лэнгдэйла, силы которого были отброшены в Престон, где большая часть пехоты была взята в плен. К тому времени, когда Лэнгдэйл присоединился к Гамильтону, парламентарии уже нападали на Риббл-Бридж. Послав конницу на север, чтобы найти Монро.

Тем временем генерал-лейтенант Бэйлли, командующий шотландской пехоты, развернул мушкетеров, чтобы защитить Риббл-Бридж и составил основную часть пехоты шотландцев на сильных позициях на высоте к югу от меньшей реки Дарвен. Срочные послали приказы, чтобы вернуть конницу Миддлтона, который был на расстоянии в шестнадцать миль в Уигане. Когда пехота была развернута, Бэйлли послал шестьсот мушкетеров, чтобы укрепить войска, держащие Риббл-Бридж. Они пересекли плоскую землю между двумя мостами, однако, они остановились под тяжелым огнем парламентариев на северном берегу Риббл и были отброшены, оставляя охрану моста неподдержанной.

Очистив Престон, войска Кромвеля должны были сражаться за мост через Риббл и затем за мост через Дарвен прежде, чем они могли достигнуть главной шотландской позиции . Риббл-Бридж был защищаем в течение двух часов. Наконец, шотландцы были отбиты при "толчках пик" (то есть в рукопашном бою), и импульс парламентского нападения продолжался, сбивая шотландцев с моста Дарвен-Бридж.

С темнотой, войска Кромвеля продвинулись к главной шотландской позиции. Шотландские фургоны поставки были захвачены парламентариями, поскольку обе стороны подготовились проводить неудобную ночь в этой области. Несмотря на ветер и проливной дождь, однако, Каллендэр убедил Гамильтона забрать пехоту под покровом темноты. Он запланировал встретиться с конницей Миддлтона, который был на пути из Уигана, и затем перегруппировать целую армию, которая все еще очень превосходила численностью парламентариев. Приказы были даны шотландской пехоте, чтобы подготовиться к маршу, под покровом темноты и проливным дождем, чтобы получить преимущество прежде, чем движение будет обнаружено. Хотя они ушли, не заметно для парламентариев, пехота пошла различной дорогой к Уигану, не той который шел Миддлтон, таким образом, шотландская конница и пехота не встретились на пути. Миддлтон наткнулся на парламентские войска в ранние часы утра. Он быстро повернул на юг снова, чтобы догнать шотландскую пехоту, но Кромвель послал полковника Торнхога с тремя полками конницы в преследование по горячим следам. Теперь действуя как арьергард , кавалерия Миддлтона сражалась. Полковник Торнхог был смертельно ранен шотландскими конными копейщиками около деревни Чорли, но парламентарии поддерживали на высоком уровне давление на заднюю часть шотландской армии.

18 августа Кромвель продвинулся на юг со своей главной силой в преследовании беспорядочно отступающих шотландцев. Оставив сильный отряд в Престоне, чтобы охранять заключенных и разместить войска в городе против возможного нападения Монро, у Кромвеля было только 3,000 пехоты и 2,500 кавалерии и драгунов против 10,000 шотландцев. Однако, войска Гамильтона были истощены и деморализованы. Их фургоны с поставкой были потеряны в Дарвен-Бридж и порох, который они несли с собой, был главным образом испорчен в непрерывном проливном дожде. С разрушавшейся дисциплиной голодные шотландцы яростно разграбили Уиган, несмотря на его традиционное сочувствие делу Роялистов. Конница Миддлтона продолжала действовать как арьергард, поскольку шотландская пехота ушла из Уигана в течение ночи 18 августа. В беспорядке и почти панике, офицер конницы полковник Джеймс Тернер подвергся нападению и был ранен на рынке Уигана шотландскими пикинерами, которые приняли его отряд за парламентариев. Тернер неистово принял ответные меры, приказывая, чтобы его конница поехала вниз и рассеяла нерадивых пикинеров.

Гамильтон и граф Каллендэр все еще надеялись присоединиться к лорду Байрону, который, как полагали, формировал силы роялистов в Чешире и Северном Уэльсе. Они запланировали сделать остановку в Уоррингтоне, защищая мост через реку Мерси, в то время как шотландская армия была реорганизована, и контакт был установлен с Байроном. Тем временем парламентарии продолжали беспокоить каждый шаг шотландского марша. Было поэтому решено, чтобы большая часть пехоты генерал-майора Бэйлли сделала остановку около деревни Винвик, в трех милях к северу от Уоррингтона, чтобы задержать парламентское наступление, в то время как Гамильтон и Каллендэр продвинулись с кавалерией, чтобы подготовить защиту Уоррингтона.

Шотландская пехота заняла сильное естественное защитное положение, где дорога от Уигана до Уоррингтона проходила между двумя возвышенностями. Позиция была усилена земляными работами и баррикадами. Бэйлли сосредоточил своих пикинеров в центре позиции, чтобы держать саму дорогу, в то время как мушкетеры были развернуты, чтобы занять высоты на флангах. Он намеревался удержать парламентариев до сумерек и затем уйти в Уоррингтон под покровом темноты.

Приблизительно в полдень 19 августа, авангард Кромвеля приблизился к проходу, но был немедленно отбит. Кромвель был полон решимости занять позицию как можно быстрее и возобновил нападение, не ожидая прибытия всей своей пехоты. Полк полковника Брайта провел нападение на шотландский центр, в то время как мушкетеры и драгуны попытались сместить шотландцев, держащих высоты на флангах. Однако, шотландцы продолжали защищать позицию решительно, и парламентарии были неспособны прорваться. После жестокой борьбы в продолжении нескольких часов Кромвель прекратил атаки и ждал остальной части своих сил. Во время интервала в борьбе некие местные крестьяне предложили показать Кромвелю путь, которым его конница могла охватить шотландское положение с фланга на восток. Часть шотландской кавалерии подошла, чтобы поддержать пехоту, держащую проход, но они быстро рассеялись, когда увидели, что конница Кромвеля приблизилась с востока, чтобы угрожать шотландскому флангу и задней части. В то же самое время Кромвель приказал возобновить нападение пехоты в центре, возглавленном ветеранами полка полковника Прайда. На сей раз шотландцы были неспособны противостоять нападению и были отбиты в направлении к Уоррингтону. Часть шотландской пехоты была отрезана парламентской кавалерией и сформировалась, чтобы вновь занять позицию около церкви Винвик, где они наконец сдались, чтобы не нести много потерь в дальнейшей жестокой борьбе...

Байли продолжил свой путь в Уоррингтон приблизительно с 2,700 выжившими шотландскими пехотинцами, чтобы узнать, что герцог Гамильтон, Каллендэр , Миддлтон и Лэнгдэйл сбежали на юг через Мерси с большей частью кавалерии. В отчаянии Байли умолял своих офицеров пристрелить его, чтобы избежать позора, но никто это не сделал. Шотландцы закончили баррикаду через Варрингтон-Бридж и стали в ожидании сражения ждать прибытия Кромвеля. К настоящему времени оставшиеся в живых нуждались в оружии и боеприпасах и были близки к мятежу. Без возможности дальнейшего сопротивления Байли встретил Кромвеля на мостеу и согласовал условия капитуляции. Шотландцы были взяты в плен, сдав свои знамена и оружие.

Преследуемый генерал-майором Ламбертом, Гамильтон бежал через Чешир и Стаффордшир, сопровождаемый своей отстающей и утомленной конницей. Генерал-лейтенант Миддлтон был захвачен в Чешире после того, как его лошадь упала не выдержав бешеной скачки. Сэр Мармэдьюк Лэнгдэйл ушел в Ноттингем, но был захвачен, отдыхая в пивной. 25 августа, со своими людьми близкими к мятежу, герцог Гамильтон сдался Ламберту в Аттоксетере. Граф Каллендэр убежал в Нидерланды. Генерал-майор Монро отступил к Шотландии.

Палата лордов голосовала, чтобы освободить Гамильтона при уплате штрафа в 100,000£, но в декабре 1648 года, было аннулировано голосование, и он был заключен в тюрьму в Виндзорском замке. Сам Кромвель лично разговаривал Гамильтоном, предлагая сохранить его жизнь, если он даст информацию, чтобы осудить англичан, которые сотрудничали с ним в его вторжении, но Гамильтон отказался предавать своих партнеров. Он был признан виновным в измене и казнил в Вестминстере 9 марта 1649.


P.S. В своем следующем посте я постараюсь рассказать о родном брате сэра Джеймса - Уильяме, который также отдал жизнь за своего короля, во время неудачной для роялистов битве при Вустере 3 сентября 1651 года.

[Роберто Паласиос]

Сэр Генри Гейдж.

Был английским офицером и роялистом. Будучи профессиональным солдатом и католиком служил большую часть в европейских войнах на испанской стороне. Его описывали как "опытного солдата и мудрого человека". Отличаясь крайним благочестием, сэр Генри каждое утро посещал мессу, а в последующие годы в Англии с ним был священник иезуит по имени Питер Райт, впоследствии приговоренный к смертной казни. Отвечая на вызов короля в период Английской гражданской войны, сэр Генри вернулся в Англию и отправился в штаб роялистов в Оксфорде.

Он служил в Бельгии более чем 20 лет, и был в каждом сражении и осадах Бергена-оп-Зоом, Бреды и особенно Св. Омера. Приехавший из Бельгии по приказу короля Карла, он привез экипировку для 7.000 человек.

Можно ли на основании того, что офицер испанской армии поехал на родину воевать за дело своего короля с таким крупным военным грузом, что Испания поддерживала в английской гражданской войне короля-католика не только морально?..

[Бобровский Д.]

Можно ли на основании того, что офицер испанской армии поехал на родину воевать за дело своего короля с таким крупным военным грузом, что Испания поддерживала в английской гражданской войне короля-католика не только морально?..

Здесь есть несколько моментов...
Карл Стюарт относил себя именно к Англиканской церкви, которая не являлась католической, но была схожа с ней в обрядах и церемониях. А вот его супруга Генриетта Французская (сестра Людовика ХIII), да, была католичкой. Но, Карла тоже подозревали в симпатии к "папистам", особенно после того, как после битвы при Нейсби обнаружилась его переписка по плану вторжения католических отрядов из Ирландии в Британию. Это послужило одним из главных пунктов обвинения во время судебного процесса закончившегося смертной казнью.

Теперь по поводу Испании... Да, Испания очень активно поддерживала эмигрантов-роялистов, но это было несколько позже... уже после казни Карла. В частности, в знаменитой битве при Дюнах, состоявшейся 14 июня 1658 года, в войсках Хуана Австрийского был 2.000 контингент войск сына казненного короля - герцога Йоркского, будущего английского монарха Якова II Стюарта.

[Роберто Паласиос]

герцога Йоркского, будущего английского монарха Якова II Стюарта.

Хреновато я знаю английскую историю.
Это Яков Второй - католик.

Сообщение отредактировал Роберто Паласиос - 15.3.2013, 20:54

[Бобровский Д.]

Уильям Гамильтон (англ. William Hamilton; 14 декабря 1616—12 сентября 1651), 2-й герцог и 4-й маркиз Гамильтон, 2-й маркиз Клайдсдейл, 7-й граф Арран и 3-й граф Кембридж (с 1649 г.), 1-й граф Ланарк (с 1639 г.)


Младший брат Джеймса, 3-ьего Маркиза и позже 1-ого Герцога Гамильтона(о котором я писал в верхнем посте) , Уильям родился в декабре 1616 в Гамильтоне в Ланкашире. Джеймс Гамильтон был десятью годами старше, чем Уильям, и взял на себя ответственность за его образование и карьеру после смерти их отца в 1625. Уильям учился в Университете г. Глазго и провел несколько лет, ездя за границу прежде, чем присоединиться к его брату при дворе короля Карла I в Лондоне. Испытывая недостаток в безопасном собственного состоянии, он женился на наследнице Элизабет Максвелл в 1638. Он был сделан Графом Ланарка в марте 1639. Завоевав расположение королевы Хенриетты Марии, Ланарк был назначен Министром по делам Шотландии и стал членом Тайного Совета Короля в 1640.

Ланарк сопровождал короля Карла во время его последнего посещения Шотландии в 1641. Тесно связанный с попыткой его брата Гамильтона подделать союз между Королем и Маркизом Аргайла, Ланарк был вынужден сбежать из Эдинбурга в октябре 1641 из-за открытие запутанного заговора против них совершенный импульсивными Роялистами, известными как "Инцидент". С конца 1642 братьяГамильтон и Ланарк работали, чтобы предотвратить вмешательство Шотландии в английскую гражданскую войну на стороне Парламента. Братья уехали из Шотландии, когда Торжественная Лига и Соглашение были объединены в августе 1643. Король Карл распорядился об их аресте потомучто они были не в состоянии предотвратить союз. Гамильтон был заключен в тюрьму, но Ланарк избежал этого и вернулся назад к Эдинбургу. После раскаяния в его прошлых действиях и принятия Ковенанта в апреле 1644, его поздравили с возвращением в шотландское правительство как Госсекретаря. Он стал энергичным членом правительства Ковенантеров и сформировал войска против Маркиза Монтроуза в августе 1645.

Вновь востребованный королем Карлом после его поражения в Первой гражданской войне, Ланарк был среди тех, кто убедил Короля принять Ньюкаслские Суждения как основание для мирного урегулирования. Он также убедил своего брата Герцога Гамильтона возобновить политическую деятельность после его выпуска из заключения. Ланарк играл ведущую роль в ведении переговоров об Обязательстве между королем Карлом и шотландцами, который был подписан в декабре 1647. Обязательство раскололо движение Ковенантеров. После значительной задержки Герцог Гамильтона привел армию в июле 1648, однако быть решительно побежден Оливером Кромвелем в сражении при Престоне в следующем месяце. После поражения его брат Ланарк оказал сопротивление Маркизу Аргайла и и преуспел в том, чтобы захватить Стерлинг в сентябре 1648. Однако, когда армия Кромвеля пришла в Шотландию, Ланарк был обязан согласовать условия сдачи в Соглашении относительно Стерлинга 27 сентября 1648.

После казни короля Карла I в январе 1649, Ланарк сбежал в Нидерланды, где он посетил двор в изгнании Карла II. Он стал вторым Герцогом Гамильтона и третьим Графом Кембриджа после казни его брата в Лондоне в марте 1649.

Гамильтон поощрил союз Карла II с шотландскими Ковенантерами напрвленный против английского Содружества Кромвеля, в мае 1650. Хотя Гамильтон сопровождал Карла в Шотландию, Маркиз Аргайла настоял, чтобы он был выслан к острову Арран на западном побережья Шотландии. Он остался там, пока влияние Аргайла на Карла не было ослаблено после поражения Ковенантеров в сражении у Данбара в сентябре 1650. После, Гамильтон воссоединился с Карлом в конце января 1651. Он поднял кавалерийский полк от своих шотландских поместий и сопровождал Карла и армию Роялистов шотландцев, которая вторглась в Англию в августе 1651.


БИТВА ПРИ ВУСТЕРЕ.

14,000 шотландская армия пересекла границу 5 августа. Намерение Карла состояло в том, чтобы пройти через традиционно области Роялистов в Ланкашире и валлийской границе, формируя войска на пути, прежде, чем ударить в сторону Лондона. Однако, незыблемая вера Карла, что английские Роялисты и пресвитериане поднялись бы, чтобы поддержать его, была неуместна. Воспоминания о сильном разграблении, которое сопровождало вторжение в 1648, были все еще свежими в умах народа, и Парламент организовал эффективную пропагандистскую кампанию, чтобы далее стимулировать антишотландское чувство среди англичан. В то время как наступление в Англию продолжалось, Дэвид Лесли стал все более и более угрюмым и пессимистичным. К тому времени, когда Карл занял лояльный город Вустер 22 августа, полная сила его армии была меньше чем 16,000 войск. Силы Ланкаширских Роялистов, поднятые Графом Дерби и сэром Томасом Тилдесли, были побеждены полковником Робертом Лилберном в Уигане 25 августа. Тилдесли был убит в сражении, и последняя английская армия Роялистов была разбита.

Кромвель выбрал восточный маршрут через Англию, чтобы заблокировать любую попытку Роялистов продвинуться на Лондон. Генерал-майора Ламберта послали вперед с конницей, чтобы беспокоить арьергард Роялистов. Намерение Кромвеля состояло в том, чтобы собрать массивную силу, готовую нанести сокрушительное поражение шотландцам и Роялистам. Генерал-майор Харрисон, которого оставили в полной команде сил в Англии во время вторжения в Шотландию, прошел из Ньюкасла, чтобы соединить силы с Ламбертом около Престона. Генерал-майор Флитвуд мобилизовал парламентские силы и ополчение вокруг Лондона тогда, прошел, чтобы присоединиться к Кромвелю, Ламберту и Харрисону в Уорике; генерал-майор Дисброу поднял контингент с юго-запада. Парламентская армия, которая наконец сходилась на позиции Карла в Вустере, содержала приблизительно 28,000 регулярных войск еще с 3,000 ополченцев, которые были также мобилизованы против шотландцев. Все потенциальные маршруты Карла в Лондон были отключены, и силы полковника Лилберна блокировали дорогу назад к Шотландии.

Надеясь, что подтянуться подкрепления из Уэльса и юго-запада, Карл попытался укрепить свою позицию в Вустере. Ремонт был сделан в укреплениях города, в особенности земляном укреплении, известным как форт Royal, который стоял недалеко от городской стены на юго-востоке. Ключевые мосты через Реку Северн и ее приток Teme были частично уничтожены, чтобы препятствовать парламентским операциям. Карл выпустил провозглашение, вызывающее всех верноподданных, чтобы сплотиться у его штандарта в Вустере, требуя, чтобы все мужчины в возрасте между 16 и 60 годами собрались на Пичкрофт Грине на севере Вустера 26 августа. Однако, очень немного англичан или валлийцев ответили на провозглашения Карла, и армия Роялистов осталась почти полностью шотландской.

С восточной стороной города, в большей степени защищенного, Кромвель решил напасть от обеих сторон Реки Северна. 28 августа Ламберт принудил вражеских кавалеристов и драгунов возвращать Аптон-Бридж, в десяти милях к югу от Вустера, в смелом нападении, во время которого был тяжело ранен Роялист генерал Эдвард Мэсси. На следующий день мост был восстановлен. Генерал-майор Флитвуд переправился на западный берег Северна с 11,000 войск, намереваясь пройти так, чтобы напасть на Вустер с юга. Кромвель развернул свою артиллерию и остальную часть армии на высотах Красного Холма и Перри Вуда на восток Вустера. Контакт между двумя крыльями парламентской армии должен был сохраняться двумя понтонными мостами, которые должны были быть установлены, один через Teme и другой чуть выше его через Северн. Когда парламентская артиллерия начала бомбардировать Вустер от Перри Вуда 29 августа, генерал-лейтенант Миддлтон и полковник Кит возглавили 1,500 войск при нападении на батарею, но план был разгадан, и нападение провалилось.

На рассвете 3 сентября Флитвуд начал продвигаться на западный берег Северна. Наступление было медленным, потому что войска буксировали двадцать "больших лодок" на протяжении восьми миль против течения, чтобы сделать понтонные мосты. Они достигли южного берега Реки Тем при ее слиянии с Северном рано днем. Силы Флитвуда продвигались в двух колоннах. Генерал-майор Ричард Дин провел атаку на Поуик-Бридж с запада, чтобы отвлечь внимание от второй колонны, которая была ответственна за доставку понтонных мостов через Северн и Teme.

Генерал-майор Монтгомери командовал шотландцами, размещенными на лугах Поуик на северном берегу реки Teme. Он приказал, чтобы полковник Кит держал Поуик-Бридж против попытки полковника Дина поддержать переправу, в то время как горцы полковника Питскотти выступили против сил Флитвуда. Бригада генерал-майора Дэлзейла удерживалась в запасе на высоте между Powick и Вустером. Борьба вдоль Teme была тяжелая. Дин не мог продвинуться через Поуик-Бридж и когда авангард Флитвуда преуспел в том, чтобы пересечь понтон по Teme, они были отражены горцами Питскотти. Наблюдая трудности относительно его левого крыла, Кромвель лично принудил три бригады переправиться через понтон по Северну и напасть на фланг Питскотти. Подвергшиеся нападению с фронта Флитвудом и фланга Кромвелем, горцы уступили позиции. Когда они отступили, войска полковника Кита, защищающие Поуик-Бридж, пали духом и сломались. Сам Кит был захвачен, поскольку Дин наконец пересек мост. Шотландская позиция разрушилась, поскольку Парламентарии получили контроль над северным берегом Teme. Генерал-майор Монтгомери был тяжело ранен, и Дэлзил сбежал назад к Вустеру, преследуемый Парламентариями.

Маневр Кромвеля при пересечении реки Северн ослабил парламентские позиции на Красном Холме и Перри Вуд. Король Карл, смотря сражение с башни Вустерского Собора, помчался вниз и лично сплотил свои войска для нападения на Парламентариев к востоку от реки. Нападение Роялистов было двухаспектным: Сам Чарльз командовал ударом против Красного Холма, в то время как Герцог Гамильтон напал на Перри Вуд. Герцог Букингем и лорд Грэндисон поддержали его конницей. Уезжая из Вустера воротами Sidbury и Воротами Св. Мартина и покрытого орудиями форта Royal, нападение было первоначально успешно. Парламентская пехота уступила дорогу по всей линии, и все крыло казалось должно разрушиться. Однако, нападение Роялистов было остановлено, когда Кромвель возвратился через Северн, чтобы поддержать его колеблющиеся войска. Возвращение бригад Кромвеля повернуло поток сражения, и Роялисты были отброшены назад в Вустер. Герцог Гамильтон был смертельно ранен. Дэвид Лесли с его конницей в резерве на севере города не предпринял попытки вмешаться.

Эссексское ополчение штурмовало и захватило форт Royal, затем повернуло орудия Роялистов, чтобы стрелять в Вустер. Заключительный этап сражения был запутанной борьбой на улицах, поскольку Парламентарии преследовали шотландцев и Роялистов в городе. Несмотря на галантные попытки Карла и некоторых его старших командующих, чтобы сплотить войска, паника началась. Расставшись со своей надеждой на победу, которую уводят, Король был наконец вынужден убежать. Большинство шотландских лидеров и лидеров Роялистов были убиты во время сражения или захвачены вскоре в плен. Только Герцог Букингем, лорд Вилмот и сам Карл преуспели в том, чтобы убежать на Континент. До 3,000 шотландцев были убиты во время сражения и приблизительно 10,000 взяты в плен, многие из которых транспортировались как чернорабочие в Новую Англию или Барбадос. Парламентская армия, как говорят, потеряла только 200 человек.

Сражение у Вустера было заключительным сокрушительным поражением Роялистов. Английская гражданская война закончилась в месте, где началась девять лет ранее со стремительной победы принца Руперта в Поуик-Бридж в 1642. Карл Стюарт сбежал из поля битвы и уклонялся от захвата в течение сорока пяти дней, пока он не смог убежать во Францию. Оливер Кромвель описал Вустер как "венчающее милосердие". Это было его заключительное сражение как активного командующего.



В сражении у Вустера 3 сентября, Гамильтон смело провел нападение на положение кругоголовых в Перри Вуд. Хотя первоначально успешное, нападение было отражено, и Гамильтон был ранен пулей из мушкета, которая раздробила его ногу. Он умер от своих ран 12 сентября, в возрасте 34 лет, и был похоронен в Вустерском Соборе.

[Иоакиммюрат]

не устоял перед красотой - решил выложить - первые два портрета 17в. (принцы Чарльз-Луи и Руперт, и герцог Франсуа де Бофор) и третий - 18в. (это дипломат Paul Methuen - его выложил ради эстетики).




Сообщение отредактировал Иоакиммюрат - 17.7.2013, 1:22

[Бобровский Д.]

Да, портреты очень хорошие. Спасибо.

Придется про них написать, раз уж они тут есть...
Про принца Руперта я уже делал посты №44 и 45.

Напишем про...

См. в галерее форума

герцог де Бофор (16 января 1616 — 25 июня 1669). Внук Генриха IV и Габриэли д'Эстре.
Был значимой фигурой Фронды, позже в чине адмирала отличился в морских боях в Средиземном море, где и погиб.

Особенно критично к нему ставится в своих известных мемуарах Жан Поль де Гонди, кардинал де Рец: "Герцогу де Бофору не дано было великих замыслов, он не шёл дальше намерений… У самого же герцога ум был скуден, тяжел и к тому же затуманен самодовольством. Он почитал себя ловким, и от этого казался плутом, так как с первого взгляда видно было, что ему недостает смысла, чтобы быть коварным. Он отличался личной храбростью, более чем это обыкновенно свойственно хвастунам — а он был им во всех отношениях — и ни чем не похвалялся так лживо, как своими любовными победами. Он говорил и мыслил, как простонародье, кумиром которого он некоторое время был…"

Однако, он слишком несправедлив к этому человеку...

С юных лет участвовал в войнах — еще в возрасте 12 лет был в экспедиции против Савойи в 1628 году. Принимал участие в осадах Корби, Эсдена и Арраса. Следуя примеру своего отца, вступал в заговоры против кардинала Ришельё, и был вынужден провести некоторое время в изгнании, при дворе английского короля. Известный мемуарист Франсуа де Ларошфуко так его описал...
"Герцог Бофор обладал великолепною внешностью: он был высокого роста, ловок в телесных упражнениях и неутомим; ему были присущи отвага и способность воодушевляться, но он постоянно во всем хитрил и не был правдив; его ум был тяжеловесен и неотесан; тем не менее он достаточно искусно достигал своих целей, идя напролом; в нем было много завистливости; его доблесть была велика, но нестойка; на людях он неизменно держался храбро, но в чрезвычайных обстоятельствах нередко чрезмерно берегся"

Тем не менее, герцог постоянно участвовал во многих сражениях Фронды. Вот описание одного из них с участием де Бофора, записанное все тем же Ларошфуко в своих мемуарах. Это Сражение при Блено (7 апреля 1652 г.) было первым, когда Конде и Тюренн сражались друг против друга. Оно описано также в мемуарах Таванна, Гурвиля, Навая, Рамсэ и самого Тюренна.

"Армия, выйдя из Монтаржи, направилась в Шато-Ренар. Туда же
одновременно с нею прибыл из Парижа Гурвиль доложить Принцу соображения его
друзей по поводу образа действий, которого ему должно держаться относительно
Месье и Парламента. Их суждения были весьма различны, ибо некоторые
советовали ему оставаться при армии, потому что решения Месье и Парламента
неизменно будут зависеть от хода событий в этой войне и еще потому, что,
пока он будет стоять во главе внушительной армии, в его власти будет и
партия, тогда как, уехав в Париж, он лишит свою армию того уважения, которое
ей сообщило его присутствие, не говоря уж о том, что недопустимо оставить
командование в руках тех же лиц, чья рознь и зависть едва не вызвали столько
неурядиц и бедствий. Г-н де Шавиньи, напротив, извещал Принца, что его
присутствие в Париже безусловно необходимо; что двор и новый кардинал Рец,
ранее коадъютор Парижский, с каждым днем усиливают в Парламенте свои
происки и в конце концов втянут в них и герцога Орлеанского, если Принц
лично не прибудет в Париж, дабы извлечь его из зависимости, в которой тот
ныне находится, и приставить к нему вместо кардинала Реца г-на де Рогана и
г-на де Шавиньи. В заключение своих советов и те и другие указывали, что
крайне необходимо предпринять против армии короля что-нибудь достаточно
крупное и что решение всего - в счастливом исходе предпринятого.
Тогда же Принцу стало известно, что подразделение королевской армии под
командованием маршала Окенкура все еще располагается на отстоящих друг от
друга квартирах, совсем недалеко от Шато-Ренара, и что на следующий день оно
должно соединиться с войсками г-на де Тюренна. Это сообщение побудило Принца
к решению двинуться тем же вечером со всей своей армией прямо на войска
маршала Окенкура, не дав ему времени собрать их вместе и отступить к г-ну де
Тюренну. Успех оправдал его ожидания: сначала он проник в две войсковые
квартиры, которые подали сигнал тревоги другим, что тем не менее не помешало
ему тотчас овладеть всеми пятью. Первые четыре не оказали сопротивления.
Построившись в боевой порядок с восемью сотнями кавалеристов на берегу
ручья, переправляться через который можно было только поодиночке по очень
узкой и очень разрушенной запруде, маршал Окенкур сделал вид, что собирается
драться за эту переправу, дабы оградить от нападения неприятеля свою
расположенную за ней пятую войсковую квартиру. Но после того как герцог
Немур и еще трое или четверо всадников преодолели это препятствие, маршал,
сочтя, что вся армия Принца должна быть уже совсем рядом, отступил и
стал позади квартиры, позволив ее беспрепятственно грабить и
удовольствовавшись построением своих людей в боевой порядок, чтобы
попытаться в подходящее для этого время обрушиться на занявшихся грабежом.
Эта квартира оказала не большее сопротивление, чем остальные, но так как
дома были крыты соломою и ее подожгли, маршалу Окенкуру не стоило большого
труда установить в отблесках пламени численность переправившихся, и,
обнаружил, что там было не более сотни кавалеристов, он устремился на них со
своими восемью сотнями. Увидев, что на него летит конница, Принц быстро
составил отряд из тех, кто был вместе с ним, и, несмотря на такое
неравенство в силах, двинулся навстречу вратам. Сама судьба, казалось,
собрала в этом месте всех высших офицеров его армии, дабы он увидел воочию,
что одна роковая случайность может разом отнять у него все. В первый ряд,
где находился он сам, Принц поставил герцогов Немура, Бофора и Ларошфуко,
принца Марсийака, командовавшего испанскими войсками маркиза Кленшана,
генерал-лейтенанта графа Таванна, графа Гито, графа Гокура и еще
несколько офицеров. Два неприятельских эскадрона с очень близкого расстояния
произвели по ним залп, не вызвав, однако, среди них замешательства. Но когда
два других эскадрона маршала Окенкура сразу же после этого налетели на
всадников Принца, герцог Немур был ранен навылет выстрелом, из пистолета, а
конь его убит. Отряд Принца, не выдержав две последовавшие друг за другом
атаки, дрогнул и, рассыпавшись, беспорядочно подался на сотню шагов в
сторону объятой огнем войсковой квартиры, но Принц и бывшие с ним высшие
офицеры, перехватив головных всадников своего обратившегося в бегство
отряда, остановили его. Враги, удовольствовавшись тем, что его оттеснили, не
стали в него врубаться из опасения, как бы он не был поддержан пехотой,
барабаны которой они уже слышали. Вырвалось вперед лишь несколько
неприятельских офицеров и солдат-кавалеристов, и скакавший в двенадцати или
пятнадцати шагах позади своего откатывающегося отряда принц Марсийак
обернулся и между обоими отрядами убил, пронзив шпагою, преследовавшего его
офицера. Принц, как я сказал, остановил своих и повернул их лицом к врагу.
Тем временем, переправившись по тесной запруде, к чему подоспели еще
тридцать кавалеристов. Нрииц и герцог Ларошфуко возглавили их и кинулись на
маршала Окенкура с фланга, тогда как герцог Бофор, которого Принц оставил
при первом отряде, по его приказанию атаковал врагов в лоб. Это окончательно
опрокинуло неприятеля. Часть его устремилась в Блено, а остальных три или
четыре лье гнали к Осеру, причем они так и не попытались собраться вместе.
{20} Они потеряли весь свой обоз, и было захвачено три тысячи лошадей.
Разгром врага был бы еще полнее, если бы Принцу не доложили о приближении
уже показавшейся армии г-на де Тюренна. Это известие заставило его вернуться
к своей пехоте, рассыпавшейся для грабежа. Собрав войска, Принц двинулся на
г-на де Тюренна, построившего свою армию в боевой порядок на чрезвычайно
обширной равнине, меньше чем на мушкетный выстрел от леса очень большой
протяженности. По середине этого леса, чтобы подойти к неприятелю, и должна
была двигаться армия Принца. Проход, по которому ей предстояло идти, был
достаточно широк, чтобы по нему могли следовать плечом к плечу два
эскадрона, но, поскольку он был очень топок и к тому же изрыт несколькими
водоотводными рвами, добраться до равнины можно было только поодиночке.
Принц, увидев, что равнину занимают враги, бросил свою пехоту справа и слева
в лес, который ее окаймлял, с тем, чтобы заставить неприятеля удалиться. Это
возымело желательное для него действие, ибо г-н де Тюренн, опасаясь, что ему
будет досаждать обстрел из мушкетов, оставил свою позицию, чтобы занять
другую, расположенную несколько дальше и на более высокой местности, чем
позиция Принца. Это движение навело Принца на мысль, что г-н де Тюренн
намеревается отойти к Жьену и что его легко можно будет разбить в сумятице
отступления раньше, чем он успеет туда добраться. Ради этого Принц выдвинул
свою кавалерию и поторопился отдать приказание о переходе через теснину
шести эскадронов с последующим выходом их на равнину. Но г-н де Тюренн,
рассудив, насколько невыгодно для него вступить на открытом поле в сражение
с Принцем, войска которого только что одержали победу и имели над ним
численный перевес, принял решение броситься со шпагой в руке на эти
шесть эскадронов, чтобы разбить успевших прейти через лес и остановить
остальных за тесниною. Разгадав его намерение, Принц приказал своей
кавалерии возвратиться на прежнее место, и, таким образом, теснина между
противниками помешала им ринуться друг на друга, ибо наступающий оказался бы
в крайне невыгодном положении. Обе стороны удовольствовались поэтому
выдвижением вперед артиллерии и продолжительной пальбою из пушек,
протекавшей, однако, с неравным успехом, так как, не говоря уж о том, что у
г-на де Тюренна было больше орудий и их лучше обслуживали, его артиллерия
имела за собой также то преимущество, что занимала господствующую над
войсками Принца позицию, а это вело к тому, что почти ни один ее выстрел по
ним, зажатым в проходе, который разделял лес, не пропадал даром. Таким
образом Принц потерял более ста двадцати солдат-кавалеристов и несколько
офицеров, и среди них - Маре, брата маршала Грансе. При том же положении дел
прошел и остаток дня, а на закате г-н де Тюренн отошел к Жьену. Маршал
Окенкур, присоединившийся к нему после своего поражения, находился в его
арьергарде и, прибыв в сопровождении нескольких офицеров, чтобы отвести
назад стоявший ближе всего к теснине эскадрон королевских войск, был узнан
Принцем, пославшим сказать ему, что он будет рад с ним повидаться и что
маршал может подъехать ближе, положившись на его слово. Тот так и сделал и,
подъехав с сопровождавшими его офицерами, нашел Принца с герцогами Бофором и
Ларошфуко и еще двумя или тремя приближенными. Их беседа прошла в обмене
любезностями и шутках Принца по поводу только что происшедшего с маршалом, а
также в оправданиях по тому же поводу маршала Окенкура, который жаловался на
г-на де Тюренна, хотя можно доподлинно утверждать, что в этот день тот
совершил два великолепных и смелых деяния, спасших как его армию, так и
двор. Ибо, как только ему стало известно, что войска маршала Окенкура,
которые должны были на следующий день присоединяться к нему, подверглись
нападению, он направился с очень малыми силами в то самое место, где наши
наткнулись на построенный им боевой порядок, и прождал там весь день свои
остальные войска, подвергнув себя опасности потерпеть неизбежное поражение,
что и случилось бы, если бы Принц сразу набросился на него, вместо того
чтобы преследовать на протяжении двух или трех лье обратившиеся в бегство
войска маршала Окенкура. В тот же день он спас и остальную армию короля,
когда с большим мужеством и отлично руководя боем кинулся на переправившиеся
через теснину шесть эскадронов Принца и этим своим деянием остановил армию,
которая, без сомнения, разбила бы его наголову, если бы смогла построиться в
боевой порядок на равнине, где он стоял.
После отступления королевской армии Принц двинул свою по дороге на
Шатильон, а сам отправился переночевать на квартиры у Бриарского канала близ
Брюлери. На следующий день он вместе со всеми своими войсками вступил в
Шатильон. Два дня спустя, передав командование над ними Кленшану и графу
Таванну, он выехал в Париж вместе с герцогами Бофором и Ларошфуко".

Герцог дн Бофор примирился с короной в 1653 году. Король поручил ему несколько важных военных экспедиций. Был назначен гроссмейстером, шефом и главным суперинтенданом навигации. С 1662 года командует французским флотом и бьет турок на Средиземноморье.

В марте 1665 года он возглавил небольшой флот, разгромивший равные ему по силам алжирские силы у Голетты, Тунис. В 1669 году вместе с венецианцами защищал критскую Кандию (совр. Ираклион) от оттоманских турок, и 25 июня 1669 года без вести пропал в ночной вылазке.

Вот как описывает эти трагические события другой мемуарист эпохи: Герцог де Навайль - Филипп де Монто де Бенак (ок.1619-1684)

" Ни галеры папы, ни флот короля еще не подошли, но если мы хотели освободить город от осады, нам следовало не дожидаться их, а застигнуть турок врасплох, когда те и помыслить не могли, что мы атакуем их немедленно после утомительного морского перехода. Мы рассудили, что время, необходимое им для приведения в порядок укреплений и соединения со своей конницей умалит их преимущество в виду уязвимости наших войск при высадке на берег, и решили действовать стремительно. Мне надлежало организовать высадку возможно быстрее, я приложил к тому все усилия и уже через сутки все мои отряды оказались на суше. Отдав все необходимые для этого случая распоряжения, я поинтересовался у Морозини и маркиза де Сент-Андре, когда же мне будут приданы обещанные три тысячи человек, но вдруг услышал как один говорит другому шепотом, что они не могут предоставить мне ни одного солдата, ибо им некого даже посылать в дозор. Можно представить, что я тогда подумал! Мысль о том, какому риску я подвергнусь, если предприму наступление одними лишь собственными силами, безо всякой поддержки, заставило меня поколебаться в своем намерении. Морозини, догадавшись об этом, поручился поддержать мою атаку двенадцатью сотнями человек со стороны форта Святого Андрея, дабы помешать туркам, стоявшим под его стенами, прийти на помощь тем, на кого мне предстояло напасть, - а кроме того послать четыреста землекопов заклепать вражеские орудия и разрушить укрепления батареи: это была единственная помощь, на которую я мог надеяться со стороны союзников. Господин де Бофор пообещал придать мне сто пятьдесят человек из судовых команд и подвести свои корабли к обоим местам сражений на расстояние мушкетного выстрела, намереваясь прикрывать наши атаки огнем корабельных пушек. Понимая, что город вот-вот падет и нет иного средства спасти его, я решил выполнить задуманное.
Стало известно, что мешкать долее нельзя ни дня: на выручку туркам уже подоспела часть их кавалерии, другая была на подходе, и они продолжали основательно укрепляться. Когда спустилась ночь, я сел в шлюпку и поплыл на разведку к тому месту, где решил атаковать их, а заодно осмотрел и форт Святого Димитрия, под прикрытием которого готовился ввести свои войска в бой. Выработав со старшими офицерами королевской армии порядок боевых действий, я доложил его Морозини и маркизу де Сент-Андре и попросил их высказать мнение о предстоящем важном сражении; те внимательно изучили весь мой план и заявили, что атака подготовлена по всей форме, и им нечего добавить к тем предосторожностям, которые я предусмотрел.
А силами я распорядился так: отделил от своих войск четыреста пехотинцев с пятьюдесятью гренадерами во главе, придал им три эскадрона кавалерии и поручил командование всем этим отрядом бригадиру господину Дампьеру. За ним должны были следовать рота гвардейского полка, полк Сен-Вальера, Лотарингский, Бретонский и четыре кавалерийских эскадрона, поддержанных полками Монтегю, Грансе и Жонзака. В резерв, который предстояло возглавить господину графу де Шуазелю, я поставил полки д'Аркура, Конти, Линьера, Розана, Монпеза и четыре других кавалерийских эскадрона для прикрытия флангов. В каждом полку было только четыре роты, а в каждой роте - лишь по сорок человек. Свой центр я разместил на возвышенности между двух неприятельских позиций, чтобы помешать их сообщению, между первой и второй линиями поставил пятьдесят королевских мушкетеров, а также сотню офицеров запаса, на чью помощь рассчитывал в крайнем случае. Морскую пехоту, которой предстояло высадиться слева от Сабионеры, возглавил сам господин де Бофор, хотя я и предостерегал его от участия в битве.
Пока господин Кольбер-Молевриер, которого я назначил бригадиром морских пехотинцев, подготавливал их высадку в порту, я распорядился навести через ров две переправы, чтобы облегчить вылазку. Не забывая, что превосходящие силы врага могли потеснить меня и вынудить к отступлению, я установил в форте Святого Димитрия много орудий, послал туда стрелков-мушкетеров, а два батальона, присланные с наших кораблей, разместил за пятидесят шагов от контрэскарпа.
В моем распоряжении помимо упомянутых батальонов находились лишь четыре тысячи пехоты и пять сотен кавалерии, - однако кавалеристы давали мне огромное преимущество, ибо неприятельская конница всё еще не подошла. Не следовало ждать успеха от лобовой атаки: неприятель засел в глубоких траншеях, окопался, и выбить его оттуда можно было лишь ударив во фланг или в тыл. Рассудив так, я вывел солдат через два заранее подготовленных прохода, велев соблюдать порядок и тишину. Под покровом ночи наше маленькое войско незаметно прошло совсем близко от позиций противника и приготовилось к бою. Рассвет занялся, когда маневр уже был завершен: нас заметили, едва наш арьергард успел образовать вторую линию. Солдаты, находившиеся на расстоянии выстрела от неприятеля, ринулись в атаку, прямо под огонь мушкетов. Перед траншеями враги выстроили два редута, на штурм которых я послал авангард господина Дампьера: тот, отважно сражаясь, завладел ими и уничтожил всех, кто пытался оказать сопротивление. Одновременно я напал на неприятельские позиции возле редутов, бросив в бой полки Сен-Вальера и Лотарингский. Те, кому я приказал занять траншеи и батарею, дрались так лихо, что вскоре майор гвардии господин де Кастеллан, командовавший ротами этого полка, не только стал хозяином неприятельских траншей, но и отбил у турок тридцать орудий и насыпи, окружавшие батарею. В ходе новой атаки врагов ждал окончательный разгром: основная часть неприятельских сил в беспорядке отступила на гору, возвышавшуюся поблизости, иные бежали, многие искали спасения в морских волнах, и я видел даже таких, которые, умоляя о пощаде, крестились и кричали, что они - христиане.
Прошло более двух часов, как мы овладели этой турецкой позицией, как вдруг на батарее из-за случайного огня взорвался порох. Злосчастный взрыв унес жизни многих наших солдат и офицеров, разметав гвардейские роты, занявшие этот участок. Турки, которые отошли было на гору, увидели случившееся и, ободренные подоспевшей к ним от бастиона Святого Андрея и из Новой Кандии помощью более чем в двадцать вымпелов, ринулись на нас. Мне пришлось выслать против них кавалеристов, но турецкому подкреплению удалось отбить их натиск и завязать бой с основными моими силами. Следуя за эскадроном Сент-Эстева, я контратаковал во главе королевских мушкетеров и гвардейцев и вытеснил противника с того участка, который ему удалось занять.
Незадолго до взрыва пороха, видя отступление врага и думая, будто победа уже обеспечена, герцог де Бофор оставил свои позиции, ибо не считал более необходимым удерживать их, и направился в нашу сторону, сопровождаемый одним лишь шевалье де Виларсо. По пути он наткнулся на один из наших отрядов, который теснили превосходящие силы турок, возглавил его, яростно сражался, но был покинут, и никто так и не узнал, что с ним сталось".



Город Кандия с его укреплениями, 1651 год.

[Иоакиммюрат]

Спасибо большое за Ваш труд!
Учитывая его поведение в сражениях сказать, что его храбрость была "нестойка" - очень необъективно... (насчет мнения Ларошфуко)... Кроме того, последние годы он сражался с пиратами - куда более благородное занятие, по сравнению с поступками предшественников, дававших когда-то приют Хызыр-реису... а тут и охота на пиратов, и экспедиция, и Голетта, и Кандия, где он пал героем... Но это касаемо героизма... Указание сразу двух мемуаристов на его плутовство тоже говорят о его сложном характере... Он, как и всякий человек, имел недостатки... Но все недостатки меркнут перед его доблестью.
хочу Вас спросить насчет Дюма. После его романов у меня устойчивое мнение, что он очень вольно трактует историю (даже творит с историей все что хочет)... Но вот, например, его "жизнь Людовика XIV" (я, кажется там в свое время читал про дуэль не то Немура с Бофором, не то внуков герцога Гиза и Гаспара де Колиньи) - вроде как не художественное произведение... Вы не знаете - насколько серьезно использовал он источники составляя не литературные изыскания? Просто, кроме прочего, у него есть интересные сведения о гибели де Бофора

"В 3 часа утра Дампьер начал наступление; его солдаты нашли турецких солдат погруженными в сон, и казалось, победа близка, но, обратившись в бегство, турки подожгли несколько пороховых мин, которые взорвались в рядах наступающих. Разнесся слух, что везде подведены подкопы, что все скоро взлетит на воздух, и панический страх овладел солдатами Бофор и Навайль увидели бегство солдат, устремлявшихся с поля боя с криками «Спасайся, кто может!» — И с находившимися при них людьми попытались остановить бегущих, поражая их ударами своих шпаг и криками «Стой!», но ничто не помогало. Страх был так велик, что отступающие увлекли в бегство свежие войска.

Герцог де Бофор не мог, подобно другим, обратиться в бегство. Среди общей ретирады он собрал около себя несколько благородных людей и, подняв шпагу, сказал:

— Господа! Пойдемте, докажем всем, что есть еще во Франции люди, которые если не умеют победить, то умеют умереть!

С этими словами герцог бросился в ряды турок и тем кончилось его поприще. Никто после этого не видел де Бофора и ничего о нем не слышал — он пропал без вести."

Сообщение отредактировал Иоакиммюрат - 29.7.2013, 4:57

[Бобровский Д.]

Спасибо большое за Ваш труд!
Учитывая его поведение в сражениях сказать, что его храбрость была "нестойка" - очень необъективно... (насчет мнения Ларошфуко)... Кроме того, последние годы он сражался с пиратами - куда более благородное занятие, по сравнению с поступками предшественников, дававших когда-то приют Хызыр-реису... а тут и охота на пиратов, и экспедиция, и Голетта, и Кандия, где он пал героем... Но это касаемо героизма... Указание сразу двух мемуаристов на его плутовство тоже говорят о его сложном характере... Он, как и всякий человек, имел недостатки... Но все недостатки меркнут перед его доблестью.
хочу Вас спросить насчет Дюма. После его романов у меня устойчивое мнение, что он очень вольно трактует историю (даже творит с историей все что хочет)... Но вот, например, его "жизнь Людовика XIV" (я, кажется там в свое время читал про дуэль не то Немура с Бофором, не то внуков герцога Гиза и Гаспара де Колиньи) - вроде как не художественное произведение... Вы не знаете - насколько серьезно использовал он источники составляя не литературные изыскания? Просто, кроме прочего, у него есть интересные сведения о гибели де Бофора

"В 3 часа утра Дампьер начал наступление; его солдаты нашли турецких солдат погруженными в сон, и казалось, победа близка, но, обратившись в бегство, турки подожгли несколько пороховых мин, которые взорвались в рядах наступающих. Разнесся слух, что везде подведены подкопы, что все скоро взлетит на воздух, и панический страх овладел солдатами Бофор и Навайль увидели бегство солдат, устремлявшихся с поля боя с криками «Спасайся, кто может!» — И с находившимися при них людьми попытались остановить бегущих, поражая их ударами своих шпаг и криками «Стой!», но ничто не помогало. Страх был так велик, что отступающие увлекли в бегство свежие войска.

Герцог де Бофор не мог, подобно другим, обратиться в бегство. Среди общей ретирады он собрал около себя несколько благородных людей и, подняв шпагу, сказал:

— Господа! Пойдемте, докажем всем, что есть еще во Франции люди, которые если не умеют победить, то умеют умереть!

С этими словами герцог бросился в ряды турок и тем кончилось его поприще. Никто после этого не видел де Бофора и ничего о нем не слышал — он пропал без вести."

Да, Дюма всегда достаточно вольно обращаля с историческими персонажами в своих романах...особенно в "Трех мушкетерах", НО "жизнь Людовика XIV" это не совсем роман, а сорее попытка составить биографию короля. Довольно не плохая...

В приведенном Вами отрывке, все более менее правильно (видимо Дюма тоже при описании его гибели пользовался мемуарами герцог де Навайля), добавив к ним слова..."— Господа! Пойдемте, докажем всем, что есть еще во Франции люди, которые если не умеют победить, то умеют умереть!" которых нет в мемуарах герцога. Вот, пожалуй, единственное, что Дюма написал лично от себя. И такие вот выдуманные диалоги встречаются в его труде "жизнь Людовика XIV".

А так все верно.... Возможно, что то подобное он действительно говорил.

[Бобровский Д.]

См. в галерее форума

Жан-Батист Бюде, граф де Гебриан (род. Сен-Каррёк 1602 ум. 24 ноября 1643)


370 лет назад, 17 ноября 1643 года, выстрел из крепостного фальконета баварского города Ротвайль, оторвал правую руку и лишил жизни маршала Франции - Жана Батиста Бюде, графа де Гебриана.

Жан Батист родился в 1602 году, происходил из дворян Бретани. После учебы в Национальном французском военном училище он едет в Голландию, где принимает под свое начало французские войска воюющие в Тридцатилетней войне. В 1638-1639 гг., формирует контингент в армии своего друга и знаменитого полководца Бернгарда Саксен-Веймарского. Особенно отличаясь в осаде Бризаха в 1638 году. После смерти Саксен-Веймара в июле 1639 года, Жан Батист формирует свою армию. И принимает с ней участие в операциях на территории провинции Франш-Конте, бывшей в то время испанской территорией.
С помощью шведов, в союзе с Йоханом Банером, шведским генералом, он организовывает атаку на Ратисбон в 1640 году.
Его победы при Вольфенбюттеле 29 июня 1641 и при Кемпене в 1642 позволяют получить маршальский жезл Франции. Однако, он терпит неудачу совместно со шведским генералом Торстенсоном при попытке вторжения в Баварию, где во время осады Ротвайля снаряд оторвал ему правую руку. Он скончался от ран 24 ноября 1643 года. Незадолго до этого, король сделал его губернатором города и замка в Осоне.

Вот одно из его многочисленных сражений...

БИТВА ПРИ ВИТТЕНВЕЙЕРЕ. 9 августа 1638.

В этом сражении сошлись наиболее лучшие немецкие и французские генералы Тридцатилетней войны. С одной стороны был Бернхард Саксен-Веймарский, в союзе с французскими полководцами - Гебрианом и Тюренном, которым противостояли баваро-имперские войска Гетца и Савелли.

"Долгое время герцог Веймара искал случай вступить в бой с войсками генерала Гетца. Он следил за ним во Фрибуре 5-го августа, из которого этот генерал решил перебросить много продовольствия в крепость Бризах, для этой цели герцог Савелли присоединился к нему с 2.000 кавалеристами и 2.000 пехоты. Это заставило Саксен-Веймара стать около Кенцингена, в 6 лье от Фрибура в половине пути от Оссембурга до Бризаха и присоединить в пути к своей армии также войска графа Гебриана и виконта Тюренна, состоявшие из 1.400 чел. пехоты и 400-500 кавалерии. Следуя своему намерению в Кецингене, он приказал графу Гебриану выдвинутся с большей частью войска и завладеть мостом через Мольберг. Будучи верхом, в сопровождении 6 полков кавалерии под командованием Дюбатэля и 2.000 пеших солдат, он выехал чтобы занять удобную и обширную площадь, получив известие, что вражеские войска должны были на следующий день наступать в районе Рейна. Саксен-Веймар, немного отдохнув в Кенцингене выехал оттуда ночью, успел предупредить виконта Тюренна, дабы тот держал наготове войска с которыми должен был также идти к Мольбергу. Найдя там уже расположившиеся войска графа Гебриана, стоявшие в красивом боевом порядке.
Враги, обнаруженные французским авангардом, которым тогда командовал Тюренн, заняли верх горы, которая была за маленькой рекой, имея перед собой маленькую деревню, перед подножием горы застроенную церковью и несколькими строениями с улицами для обороны, на которых разместили артиллерию состоящую из 11 орудий, из которых наибольшие были 24-го калибра, а маленькие в 6 фунтов. Они надеялись с их помощью мешать герцогу Саксен-Веймарскому помогать атаковавшим французам. Это свидетельствовало о их нежелании вступать в открытый бой. Некоторые из французов, пытавшиеся атаковать улицы, были подвергнуты пушечному обстрелу и полегли на плацу в количестве 100-120 чел. Герцог Веймарский, видя это, также поставил свои пушки на соседней горе, и начал ответный обстрел позиций.

Он не замедлил присоединить к основной части армии свои кавалерийские полки Ома, Розена, Нассау, Подебуса. Авангард под командованием Гебриана состоял из 5 пехотных батальонов в центре и по 7 кавалерийских эскадронов на флангах. Полк Дюбателя составил самые правые и самые выдвинутые вперед части. За ним, левее, стояли эскадроны Шена, затем эскадроны Кальденбаха закрытые эскадроном Рэтау, за коим стояли пехотные батальоны полка Рэбе, левее полк Бойон затем Бойон Ванди, батальоны Синота и Шомберга. Слева расположились эскадроны Подебуса, Розена и Нассау.
Все это составляло лишь первую линию.

Во второй линии стояли войска под командованием Тюренна. 8 эскадронов кавалерии с 3 пехотными батальонами в центре. Самый крайний эскадрон был - Каноффски, левее 3 эскадрона Шмидберга, далее пехотные полки Вернакурта, Форбуса, Льежуа, прикрыте слева 3 эскадронами того самого Льежуа имевшим слева еще 1 эскадрон Виттерсхейма.

Между двумя линиями расположились 2 эскадрона полка Ома. Все это вместе дало 24 эскадрона и 8 пехотных батальонов. В то время как австро-баварцы выставили 24 эскадрона и 11 батальонов, имея перевес численности в 3 -4.000 чел.

Промаршировав около 2-ух часов армия напала на авангард герцога Савелли, после полудня в ближнем бою столкнув его в глубокий ров позади позиций, захватив 7 пушек, 2 из которых были 24-фунтовыми. Сам же герцог Савелли был ранен двумя выстрелами из пистолета по почкам.
Арьергард имперо-баварцев, под командованием самого Гетца, проявил большее мужество, пересек густой лес и сеть запутанных дорог, чтобы атаковать полки Дюбателя и Шена, стоявшие справа. Этим полкам пришлось развернуться и принять удар, сам Дюбатель, отважно ведя атаку 3 раза, был, наконец, захвачен в плен. Виконт Тюренн, держа клинок в руке, пытался собрать возле себя разбросанный полк Вернакурт, не мог ничего поделать до тех пор, пока в его сторону не повернулись герцог Саксен-Веймарский и граф Гебриан вместе с полковником Шомбергом. Арьергард таял на глазах. Тогда бой закипел более упорно, чем за все время до этого. И победа оставалось неопределенной в течении 5 часов. Пехота, которой выпала честь быть ведомой самим герцогом Веймарским, проявила наибольшее мужество. И даже самые нерадивые из мушкетеров успели выстрелить по 6-7 раз. Также, практически все офицеры (как французы так и немцы), ведомые графом Гебрианом и виконтом Тюренном явили знаки мужества, захватив те или иные трофеи.
Граф Гебриан принял хитроумное решение послать к лесу гонцов с барабанами и трубами. Это отвлекло большое количество человек, позволив французам взобраться на холм и захватить артиллерию.

Враги потеряли здесь около 2.000 чел. убитыми на месте, в числе которых были несколько высокопоставленных офицеров. Помимо многочисленных раненых и 1200-1500 пленных, среди которых насчитывалось около 200 офицеров. Вся артиллерия, состоявшая из 11 орудий с 2 большими мортирами, багаж, 5.500 фуражных сумок, 84 корнета и знамени с 2-3.000 тележек, достались в руки победителям.

Герцог Веймара, простоявший 2 дня на поле битвы, уехал оттуду 11 сентября, потеряв при этом деле 500 солдат с несколькими офицерами, в числе которых: граф Гийом фон Нассау и полковников Розена и Ротенана, также очень пораненых. Полковник Сино Ирландэ был убит. Было также много взятых в плен, среди которых генерал-майор Дюбатель и его maréchal des logis. Также потеряв во время ближнего боя с Гетцем 8 корнетов и 14 знамен. После битвы шведский полковник Ом принялся преследовать врагов с несколькими кавалерийскими эскадронами. А герцог Веймарский со своей пехотой и 4 эскадронами отошел в Кенцинген.
Герцог Веймарский в этой битве покрыл себя славой, тем не менее достой но воздав должное всем участникам. Он обнял графа Гебриана и сказал перед всем войском, что во многом победой обязан именно ему".

Описание битвы дано по:
1. Mercure Français de 1638
2. Histoire du Maréchal de Guébriant

ДИСПОЗИЦИЯ

[Роберто Паласиос]

Граф Гебриан принял хитроумное решение послать к лесу гонцов с барабанами и трубами. Это отвлекло большое количество человек, позволив французам взобраться на холм и захватить артиллерию.

Герцог Веймарский в этой битве покрыл себя славой, тем не менее достой но воздав должное всем участникам. Он обнял графа Гебриана и сказал перед всем войском, что во многом победой обязан именно ему".

А что это за хитроумное решение? В чём смысл?

[Бобровский Д.]

А что это за хитроумное решение? В чём смысл?

Господь его знает, что именно было... Так написано в "Histoire du Maréchal de Guébriant"

На сколько я понял, он создал некий шум, который помог отвлечь войска стоявшие на холме. Когда они сошли с него, то появилась благоприятная возможность захватить артиллерию. НО источники того времени очень скупы на подробности.


Вот родной текст..."Le comte de Guébriant lui fit trouver bon celui-ci, d’envoyer dans la forêt prochaine nombre de cavaliers avec des tambours et des trompettes. Ce conseil eut l’effet qu’il s’en était promis, car les ennemis quittant peu à peu leur tertre pour tourner du côté du bruit, les nôtres s’en saisirent, comme aussi quelques pièces d’artillerie, mais avec tant de précipitation, qu’ils ne s’aperçurent pas qu’en même temps les Impériaux se trouvèrent maître de canon. Ce balancement d’avantage donna de nouvelles ardeurs à l’un et à l’autre parti, nos ennemis qui avaient peu auparavant fait tous les efforts pour démonter notre artillerie, furent bien aises d’avoir manqué leur dessein pour s’en servir contre nous-mêmes, qui les battions avec les boulets d’Autriche et de Bavière de dessus leur propre éminence, d’où nous les chassâmes à pied. Enfin le jour finissant, leur ardeur se ralentit avec le soleil, la cavalerie plia, l’infanterie fut aussitôt rompue entièrement, et toute l’armée entière mise en déroute, chacun cherchant son salut dans le plus épais du bois où ils furent poursuivis, tant que le jour permit aux nôtres de les découvrir dans cette obscurité, que la nuit aida encore de ses ténèbres pour les dérober à la chaude poursuite des nôtres."

Если кто-то хорошо знает французский, может прояснит ситуацию...

Сообщение отредактировал Бобровский Д. - 17.11.2013, 21:05

[Бобровский Д.]

загрузить картинку на сайт


Забытые гении британского искусства: Уильям Добсон


В общем - то кино о том же, о чем я пишу здесь. О людях, об их портретах, об участии в войнах.

Мне фильм очень понравился. Грамотно и со смыслом.
Очень рекомендую всем, кому тема интересна и близка.

[Ёжик]

Спасибо!

Сообщение отредактировал Ёжик - 24.7.2014, 23:08

[Бобровский Д.]

См. в галерее форума


Луис Франсиско де Бенавидес Корильо де Толедо, маркиз де Карацена
(род. Валенсия 20 сентября 1608 - ум. Мадрид 6 января 1668).


Родившись в Валенсии в начале сентября 1608 года, он был окрещен 20-го числа этого месяца епископом доном Жуаном де Рибейра. Первые биографические сведения о нем мы получаем от барона Вуэордена, который сравнивает параллельные жизни Карацены и другога аристократа - Фуэсандала, с обоими он общался в Париже в 1659 году. В частности он говорит, что оба они состояли в детском возрасте, в 1615 году, в свите Филиппа IV - будущего короля. Оба имели приблизительно одинаковый доход, не позволявший им жить роскошно, но которого хватало для перенесения тягот войны. Оба служили королю во Фландрии и Италии и оба были управляющими Фландрии и Милана.

Карацена также был знаком с будущим премьер-министром Филиппа IV - доном Луисом де Харо. В 1621 году, в возрасте 12 или 13 лет он назначается кавалером ордена Сантьяго. 40 годами позже он достигнет высшего достоинства в этой элитной организации.

Военная служба:
1629-1634 Италия. Карацена начинает свою службу, вероятно в 1629 году в Италии; получив чин капитана кавалерии в 1634-ом.
1634-1635 Фландрия. Из Италии сразу отправлен в армию Нидерландов под управлением маркиза Айтона.
1635-1644 Италия. В 1635 он становится членом военного совета Филиппа IV, и снова отправляется на территории Милана, по приказу маркиза Леганеза вмешиваясь в войну против Франции, Савойи и Пармы. Во время компании его несколько раз ранят, в том числе очень тяжело при осаде Жени, не смотря на это он принял участие во многих победах испанского оружия. Также во время этого второго пребывания в Италии удостаивается должности управляющего кавалерией.
1644-1647 Фландрия. В качестве замены герцога Альбукерке запатентован как главный капитан легкой кавалерии армии Фландрии. В его патенте датированным 12 сентября 1644 года, он фигурирует как "капитан кавалерии герцога Альбукерке" (то есть личной стражи герцога) в тоже время являясь общим капитаном кавалерии. В чем нету больших противоречий. После смерти своего отца. в 1645-ом получает наследственный титул маркиза Формистра. Король хочет поставить его во главе армии которая сражается в Каталонии, но задерживает все-же, во Фландрии, считая более полезным именно там. 1 января 1646 года назначая Maestre de Campo General (что то вроде полного главнокомандующего).

БИТВА ПРИ НЬЮПОРТЕ.

В Национальной библиотеке Франции сохраняется, между многими другими , выгравированный интересный титулованный лист "Plan du combat между Diximud et Nieuport он 3 aoust 1647". Случившегося на месте более известного сражения 1600 года. Его автор - Себастьян де Понтаульт де Беаулье, маршал Луи XIV и автор пространной топографической работы. План очень подробный, и даже показывает единицы войск, введенных в сражение.

В этом, не очень значительном сражении, сошлись маршал Франции - Йозеф Рантцау и губернатор Дюнкерка - маркиз Карацена.

Самое раннее упоминание об этой битве дает политик граф Пенерада - уполномоченный представитель Филиппа IV, на Вестфальском мирном конгрессе. В частности в письмо от 9 августа 1647 года, после 6 дней со дня столкновения он пишет: " ....в маленьком столкновении маршала Рантцау с графом Карацена, я думаю, французы не сомневаются что потерпели большую неудачу...есть сведения от нашего человека, что Рантцау бежал серьезно раненый..."

Хуан Антонио Винкарт - военный секретарь Филиппа IV , более подробно описывает случившееся: "В пятницу 2-го августа, нужный человек проинформировал Карацена, что враг выезжал из соседней крепости Ньювендем. Маркиз сразу же приказал выходить им на встречу гарнизону Ньюпорта, состоящему из 400 человек, поддержанных 300 кавалеристами. И, переправившись через дамбы, атаковал с тыла неприятеля с большой отвагой. Маршал Рантцау был вынужден отступать неся значительные потери своих людей а также оставив маркизу 13 пленных. На помощь прибыл Эстебан де Гамарра увеличив число пехоты на 1.500 - 2000 человек, добиваясь более важной и решительной победы. Однако, людей для этого все же не хватало. Враг потерял согласно одним источникам 600 человек, согласно другим - 800 или даже 1.000. среди них сын герцога Эльбефа, который, очень тяжело раненый был отправлен сразу в Париж".


хостинг картинок бесплатный

Действительно, тот факт, что никакая французская публикация не рекламировала сражение, прибавленное к детали, состоящий в том, что гравюра называется “план combat …” вместо “план victoire …”, указывает на то, что результат столкновения не был ясным.


P.S. Для тех кто вхож на Фэйсбук, замечательная галлерея портретов испанских офицеров, выполненная в Италии в 1630-ые годы. Корневой портрет Карацены также оттуда.

MAESTRES DE CAMPO DE LOS TERCIOS ESPAÑOLES

Если войти не получается, то нужно зарегистрироваться в этой группе...Thirty years War Events

[Бобровский Д.]

"ЛЮБИТЬ, ЧТО ВОЕВАТЬ - ЦЕЛУЮ НОЧЬ НЕ СПАТЬ"


хостинг фотографий

Роже Бюсси-Рабютен. 1618-1693 гг.


Предлагаю Вашему вниманию еще один документальный фильм.
Созданный французским сообществом "друзей Бюсси-Рабютена".

Он не только рассказывает о биографии этого человека и его литературном наследии, но и позволяет ощутить дух той эпохи, прогулявшись по прекрасно сохранившемуся дворцу в котором жил этот человек.



хостинг изображений

[Бобровский Д.]

См. в галерее форума

Франсуа де Бассомпьер, (15.4.1579 - 12.10.1646), маркиз д'Аруэ, маршал Франции.
Лотарингский дворянин, будучи еще юношей попал ко двору Генриха IV-го и скоро сделался его фаворитом. Участвовал в большинстве войн, которые вели Генрих IV-ый и позже его сын, Людовик XIII-ый. В 1614-ом году стал командующим наемного полка швейцарцев, а в 1622-ом году - маршалом Франции. Людовик XIII неоднократно посылал его за границу с различными дипломатическими миссиями. Тайно сочетался браком с Луизой Маргаритой де Лоррен, вдовой герцога де Конти. Несмотря на успехи Бассомпьера на государственной службе, он не угодил кардиналу Ришелье тем, что был замешан в нескольких заговорах, и в 1631-ом году Бассомпьер был посажен в Бастилию. В том же году он овдовел, а из тюрьмы вышел лишь после смерти кардинала в 1643-ем году. После он прожил еще три года и умер от апоплексического удара. После себя оставил мемуары, описывающие события эпохи 1598-1631 годов.



СРАЖЕНИЕ ПРИ ШАМЛЕ 21 ОКТЯБРЯ 1615 ГОДА: ВОЙНА БЕЗ ВОЙНЫ В КОРОЛЕВСТВЕ ФРАНЦИЯ.

Об этом, достаточно оригинальном боевом столкновении, возможно повлекшим за собой только 3 смерти, мы знаем во многом благодаря мемуарам Бассомпьера, который непосредственно в нем участвовал. А также анонимным агитационным брошюрам, которые распространялись в городах Франции сторонниками королевской власти и их оппонентами - принцами крови, протестантами, парламентариями. Само сражение было выиграно королевской армией Марии Медичи, противостоящей войскам принцев крови (т.н. Второй мятеж принцев).

Победу в столкновении одержал маршал Урбан де Монморанси Лаваль, самый старший по званию и самый молодой среди военачальников (его возвышению способствовал фаворит Марии Медичи - Кончини). Кроме него в бою упоминается и маркиз Праслен. Интерсно отметить, что сам Бассомпьер, в своих мемуарах в присущей ему хвастливой форме, пытается уменьшить роль в победе Лаваля и Праслена, приписывая себе основную инициативу в этом бою, в котором, по его мнению, эти двое проявили боязливую осторожность.

Итак...с войском в 3.000-5.000 чел. своих приверженцев, а также солдат частично завербованных благодаря деньгам, предложенным Шарлоттой Маргарит де Монморенси, его красивой и богатой супругой, мятежный принц Конде (отец более знаменитого - младшего Конде) хочет сделать большой круг, дабы присоединиться в Гиени и Пуату к волнующимся протестантам, которые были крайне недовольны "испанским браком" (по сути католическим) молодого короля Людовика ХIII.
Дабы противостоять этой "брюильи", как были названы мятежники, были созданы три королевские армии, каждая приблизительно в 1.000 чел. 1-ая, под началом Кончини, маркиза д'Анкра маршала Франции с осени 1613 года, должна была охранять от мятежников Иль-де-Франс (окрестности Парижа) и Пикардию. 2-ая, под командование генерал-лейтенанта герцога Гиза, сопровождает короля и королеву - мать из Парижа в Бордо. 3-ая армия Монморанси Лаваля, должна была двигаться непосредственно за войсками мятежников, чтобы мешать Конде занять юго-запад страны.

А тем временем принц Конде пытается преодолеть реку Йонну в направлении к своему замку Валери (в котором он будет похоронен в 1646 г.). Однако, маршал Лаваль нагоняет его и идет параллельно с ним, по левому берегу Йонны, но Конде знает эти места на много лучше, и ему удается перейти на другой берег через брод в районе Жоини, городка верного французскому королю, мятежник готовится штурмом брать и грабить его кварталы. Тем временем бригадный генерал Праслен доносит Лавалю, что авангард армии принца расположился в деревне Шамле. Праслен, получив подкрепление из Жоини и соседней деревни, вместе с маркизом атакуют авангард и разделяют славу легкой победы, которую удалось одержать чуть ли не пушечными залпами, не смотря на то, что мятежники до последнего клялись погибнуть нежели отступить...

Эти события более подробно описываются в мемуарах Бассомпьера с множеством мелких деталей: "Офицер моих швейцарцев - Ламберт (а Бассомпьер с 1614 г. был генерал-полковником гвардейских швейцарцев короля) и офицер господина де Праслена - Дескомбе нашли Шамле закрытым и с поднятыми мостами". Благодаря этому мы можем понять, что Шамле представлял из себя укрепленный поселок с насыпями и воротами, при захвате которого необходима артиллерия. Бассомпьер также уточняет, что ему принадлежит план наступления принятый маршалом Лавалем, и как следствие - победа. " Я расположил там наших "внебрачных дочерей" (имеется в виду легкая полевая артиллерия), и нашел что господа Ришелье (старший брат будущего кардинала) и Вобекур (лотарингский дворянин) стреляют по углу башни построенному "грязью с плевком" (распространенное сленговое выражение, которое вскоре перестало употребляться), которую они разрушили при втором полете ядра". Это была либо каменная традиционная средневековая стена, не сопротивляющаяся металлическим ядрам, либо стена из земли грубо утрамбованная, в огнеупорной глине согласно материалу региона; такие ограды из земли, менее дорогостоящие и обычно более распространенные чем из камня, были поддержаны часто грубо с той и с другой стороны деревянными фашинами.

Сегодня от этих укреплений абсолютно ничего не осталось, их также могли стереть с лица земли после указа короля 1629 года, согласно которому, внутри королевства не могло находиться никаких укреплений, в которых мятежники могли бы найти поддержку и убежище.

Бассомпьер в своем рассказе приводит и другие детали, в частности, он упоминает, что королевские разведчики смогли захватить около ручья Ровильон человека, собиравшего там травы и овощи. Которого привели к господину Праслену, и, который, оказался никем иным как поваром герцога Люксембурга, командовавшего в армии мятежных принцев авангардом в 300 лошадей. Однако, сам герцог Люксембург убежал с нескоькими компаньонами на юг, чтобы там присоединиться к другим мятежникам. Другая интересная деталь это пожар устроенный в Шамле королевскими войсками, по выражению Бассомпьера: "солдаты подожгли Шамле согласно своему обычаю".

Пасквили, напечатанные после победы добавляют, что была захвачена вся казна принца, включая деньги для раздачи жалованья солдатам..."и все одежды, кольца, драгоценности, драгоценные камни и посуда господина де Люксамбурга".


залить картинку

БРАКОСОЧЕТАНИЕ ЛЮДОВИКА ХIII, КОТОРОЕ ПОСЛУЖИЛО ПОВОДОМ ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО КОНФЛИКТА.


P.S. Вот более подробная статья об этих событиях, по которой я делал перевод.
Petit fait, grands effets : la bataille de Champlay (21 octobre 1615), au temps de la seconde révolte des princes.

Сообщение отредактировал Бобровский Д. - 7.6.2015, 15:56